Ангел тысячи лезвий - стр. 19
Если ее отношение к Унике успокоило его, то теперь он снова насторожился. Они подошли к опасной черте.
– Я знал Амиара, когда он считался обычным магом, – только и сказал Рин. – Уже потом все узнали, что он – Огненный король.
– Все узнали, но не все приняли это. Многие ополчились против него, а ты – нет.
– А меня не интересует, что делают и думают многие, – пожал плечами Рин. – Амиар остался моим другом, сам-то он не изменился. К тому же, Огненный король – не преступник, он ничего плохого не сделал. Он меня спас и всех, кто был в Красном гареме в тот день.
– Да, он не преступник, но ты знаешь, как к нему относятся Великие Кланы.
– Знаю, наемников посылают, и большой вопрос, кто тут преступник…
– Осторожно, – нахмурилась Хиония. – Не забывай, с кем говоришь!
– Думал, что с бабушкой.
Она пару секунд смотрела на него молча. Ее удивление не было очевидным, но Рин чувствовал его. А потом Хиония вновь рассмеялась:
– Надо же! Правду говорят: никогда не знаешь, что растет в дальнем углу большого сада. Твои родители не плохие, Рин, они именно такие, какими поколение за поколением становятся представители последних ветвей. Но не ты. Я вижу будущее и верю в волю судьбы. Только она могла свести тебя с Огненным королем – тебя, из всех моих внуков! Я чувствую в этом знак провидения.
Рин сдержанно кивнул, ожидая новых вопросов. Он не знал ничего такого, что могло бы навредить Амиару, и все равно ему неприятно было обсуждать друга за спиной. А с другой стороны, он не мог отказаться от разговора с главой клана. Дело было не только в уважении, он знал, что Хиония способна навредить ему и Унике, если захочет.
Но она не хотела. Она не стала задавать вопросов, на которые ему сложно было бы ответить. Вместо этого она резко сменила тему:
– Скажи мне, ты когда-нибудь бывал в главной резиденции Интегри? В нашем главном доме?
Теперь уже она застала Рина врасплох, ему только и оставалось, что признать:
– Пару раз, только на семейных праздниках.
– Ты видел часы, висящие в главном зале?
– Да…
Часы он как раз помнил: когда он был ребенком, они завораживали его. Это была сложная конструкция, в мире людей таких точно не найти. Циферблат с бронзовыми и золотыми стрелками переливался перламутром, а корпус напоминал вселенную с движением планет, сиянием звезд, резкими вспышками комет, со своими гигантами и карликами. В любое время этот сложнейший механизм двигался, менялся, мерцал, за ним можно было наблюдать часами и не увидеть ни одного повторения миниатюрного спектакля.
– Часы остановились, – холодно объявила Хиония.