Ангел-искуситель - стр. 37
Затем она стала рассказывать мне о двух последних днях, когда, смирившись со своим поражением, принялась старательно не забывать меня… У меня горло перехватило. Я ей смирюсь! Навстречу ей, понимаешь, не пошли – и что? И все? Все пропало? А я там, что, подушкой вышитой на диванчике лежал, ждал безропотно, чем закончится схватка титанов? Смирилась она… Я же – вот он, вернулся! И на белом коне, между прочим! И будет она со мной жить долго и счастливо, и умрем мы в один день, и станет она у меня потом ангелом-хранителем; а я – пока ее готовить будут – подыщу нам на земле семейную пару, которым одновременно ангелы-хранители понадобятся, и будем мы их вместе хранить, а там… Чем черт не шутит – подвернется случай, материализуемся и будем дружить … семьями.
Я вдруг осознал, что крепко обнимаю ее – посреди бела дня, в этом парке, среди толпы народа … и, честно говоря, мне абсолютно плевать, кто из коллег за этим наблюдает. Все равно ничего сделать не смогут!
Чего нельзя было сказать о Татьяне. Она вдруг начала вырываться – так, словно отбивалась от убийцы-насильника. Ох, ты … может, я ее придушил … в порыве? М-да, похоже, был все же некий плюс в защитных рефлексах. Я отпустил ее, не отводя, на всякий случай, далеко руки. Мало ли – вдруг в обморок сейчас хлопнется или бежать кинется… Нет, вроде ни то, ни другое. Руку только почему-то вперед выставила и смотрит на меня внимательно – похоже, готова выслушать меня.
– Татьяна, выходи за меня замуж, а? – сказал я.
Она отчаянно заморгала (О боже, только не слезы!) и вдруг произнесла тоненьким голоском: – Подожди.
Что? Я даже на шаг от нее отступил. Что подожди? Чего подожди? Сколько ждать можно? Сколько я уже ждал, пока буду иметь право сказать ей это?
Но она уже бормотала что-то – быстро и невнятно. Но самое главное я все же разобрал – она не может говорить об этом при посторонних. Да кто же против-то?
– Пошли домой, – с готовностью согласился я.
Но она заявила, что я все еще не все ей рассказал. Ах, да, вспомнил я – о повышении. А я же так и не успел продумать, как ей об этом рассказывать… И вдруг я понял, что ничего не нужно продумывать – нужно просто рассказать ей все, как было; все – что мне предлагали, что я об этом думал, что при этом чувствовал, на что надеялся и чего опасался – так же, как только что открыла мне свою душу она.
Так я и сделал. Услышав о моих размышлениях о том, какое из двух предложений могло бы принести больший шанс хоть изредка навещать ее на земле, она вдруг взяла меня под руку и крепко прижалась к ней. Замечательно! Ей, значит, можно за меня руками держаться, а мне стоит только руку протянуть … либо брыкаться начинает, либо еще лучше: головой в нос. Вот пусть только скажет сейчас что-нибудь! Я высвободился из ее рук (Вот пусть почувствует, как мне было приятно), обнял ее за плечи (Голову на всякий случай лучше повыше пока поднять) и … тут же почувствовал ее руку у себя на поясе. Ммм, прямо как в тот первый раз, после поездки к Свете… И идти даже можно. И она у меня прямо под рукой. И до головы моей, по-моему, не дотянется…