Ангел-хранитель - стр. 15
– Дурак ты, – пожал плечами Ангелов. – Орешь, а что орешь, сам не знаешь.
Переводя красные от ярости и похмелья глаза с одного мужика на другого, Тимофей заметил в руке самого молодого наган. Где был этот наган раньше, неизвестно, но на глаза Тимофею он сейчас попался очень кстати. Именно так ему показалось в тумане, которым ярость застлала разум…
Выхватив у мужика наган, Тимофей Кондратьев не целясь выстрелил в Андрея Ангелова.
– Тимка… Ты что?.. – проговорил тот с детским удивлением.
И упал.
Надин крик прорезал тишину, которая повисла в зале. Собственный крик сбил ее с ног, будто выстрел, – она тоже упала на паркет.
Только теперь Паша Кондратьев заметил ее.
– Надя! Надь!
Бросившись к ней, он упал рядом на колени, стал ее тормошить. Но больше никому до Нади дела не было – все обступили лежащего посередине зала Андрея Кирилловича Ангелова.
После всего, что произошло за последние два года, мужиков трудно было удивить чьей-либо смертью. Но что Кондратьевых и Ангеловых связывает целая жизнь, и не одного поколения, было известно всем. Поэтому противоестественность того, что сделал Тимофей Кондратьев, так всех и потрясла.
Приподняв отцу голову, Лида пыталась делать искусственное дыхание. Но синева, разливающаяся по его застывшему лицу, не оставляла надежды на то, что это имеет смысл.
– Он же его убил… – с ужасом проговорила Вера.
Ее голос прозвучал в полной тишине так громко, что Лида вздрогнула. Отпрянула от неподвижного отца. Посмотрела на лужу крови, растекающуюся под ним по паркету. Поднялась на ноги. Повернулась к Тимофею. И, не обращая внимания на наган, пошла прямо на него.
– Вы… Вы убийца! – воскликнула она. – Вас… самого убить надо! Я…
Все стояли оцепенев. Застонал и попытался сесть пришедший в себя Степан Кондратьев.
Никто не останавливал Лиду. Тимофей поднял руку…
– Брось наган! Брось, сказал.
Федор стоял в дверях зала и смотрел – на отца, на наган в его руке. На направленный прямо Лиде в грудь наган.
Те, кто мог в этот момент дышать, тихо ахнули: как загипнотизированный глядя на сына, Тимофей опустил руку.
Казалось, не было в этот момент силы большей, чем сила Федорова взгляда. Но все же такая сила была – сила отчаяния. Она и управляла Лидой.
– Убийца! – вскрикнула та. – Я… я тебя убью!
Вряд ли Лидины руки, протянутые к горлу Тимофея, представляли для него опасность. Но вид этой девушки – с пылающими щеками, с рассыпавшейся светлой косой, со сверкающими гневом глазами – подействовал на него как красная тряпка на быка.
– Ненавижу-у!.. – взвыл Тимофей. – Проклятое отродье!