Ангел-хранитель - стр. 47
Эти дни я старался не отходить от нее, держаться к ней как можно ближе: вдруг раковина трещину даст, а я – тут как тут: не короткой волной, а девятым валом (ну, накопилось же!) – по ней: «Ты, что, совсем стыд потеряла? Это что еще за бойкоты детсадовские всему миру – и мне, в особенности?». Устояла раковина. Воистину, крепка эта девушка духом – а форма определяется содержанием. Тьфу.
Держаться рядом с ней все это время было совсем нетрудно, она ничего вокруг не замечала. Не металась туда-сюда, не возвращалась, спохватываясь, по два-три раза в одно и то же место – не нужно мне было уворачиваться с ее пути, к стенкам и углам прижимаясь. Утром я спокойно сидел в любимом углу на кухне, дожидаясь, пока она умоется-оденется-позавтракает – как-то быстро у нее все это получалось! – и ни разу не возникло у меня надобности пойти и проверить, чего это она в спальне, например, притихла. И у входной двери не пришлось мне ждать, пока она еще пару раз метнется по квартире – то за сумкой забытой, то в зеркало напоследок глянуть. И внушать ей ничего не нужно было: сама все делала, как надо – спокойно, размеренно, без суеты и пустой траты времени. Да, везет же некоторым – тем, кто рядом с такими четкими людьми живет.
Вот пусть им и дальше везет, а мне хотелось, чтобы мне вернули мою сумасшедшую Татьяну. Привык я к ней, привык к состоянию постоянной боевой готовности, привык мгновенно оценивать любую ситуацию и мгновенно же находить самый оптимальный выход из нее. Мне теперь в мирной обстановке скучно, вызова мне в ней не хватает. Это же – как в спорте: либо ежедневные упражнения и хорошая физическая форма, либо – ни того, ни другого. А тут – извольте радоваться, тренажер мой забастовал.
На работу в эти дни я мог бы с ней и не ездить. Опасности никакой – если уж я к ней добраться не могу, то куда там посторонним-то! В транспорте стояла она, одной рукой за поручень зацепившись, другой – деньги передавая, словно кукла резиновая: толкнули – прогнулась … и тут же в исходную форму вернулась. Головы не поворачивает, лицо смотрит вперед, и глаза, как у той самой куклы – пустые. Перед выходом вопросов никому не задает, молча между людьми просачивается. Хоть рявкни на нее – ухом не поведет. Откуда тут сложным ситуациям взяться?
И на работе так же: зашла, «Добрый день» – и к столу. Села, компьютер включила – и словно сама к нему подключилась, как машина какая-то. На экран уставилась – брови свела на переносице, нижнюю губу выпятила – и замерла; только глаза и правая рука шевелится. Глаза по строчкам бегают, рука мышь по столу возит. Ни разу ни на стул не откинулась, ни кофе не сходила выпить, с Галей ни единым словом не перекинулась. Даже когда принтер заработал, руку к нему протянула, не глядя, а глаза – все так же к экрану приклеены.