Ангел - стр. 26
Едва хозяин приподнял крышку сундука, как тотчас же отскочил в сторону.
– Уф! Я его видел. Вылитый наш дьячок; отвратительная рожа.
Затем они снова принялись пить и пили до глубокой ночи. Хозяин так расходился, что стал упрашивать Клауса продать ему колдуна.
– Я дам тебе за него лукошко серебра, – говорил он.
– Не могу, – отвечал Клаус. – Я сам дорожу им. Ты видишь, какие оказывает он неоцененные услуги.
– Удружи, продай! – приставал хозяин.
– Ладно. За твое гостеприимство я согласен доставить тебе удовольствие. Только смотри, не надуй, насыпь лукошко до верха.
– Останешься доволен. Только будь другом, возьми уж и сундук. Иначе мне все будет думаться, что черт сидит в нем.
Клаус отдал хозяину мешок, получил лукошко серебра и, сверх того, тележку, чтобы довезти сундук.
Распростившись с хозяевами, Клаус ушел припеваючи. Поравнявшись с рекой, он сказал как можно громче:
– Что мне делать с этим сундуком? Надоел он мне: все руки оттянул. Брошу его в реку.
Дьячок слышал эти слова; слышал плеск воды.
– Погоди, погоди! – крикнул он. – Дай мне сперва выйти.
– Уф! Черт еще там. Надо его поскорей утопить.
– Выпусти меня, – взмолился дьячок, – я тебе дам полное лукошко серебра.
– Ну, это другое дело, – сказал Клаус и открыл сундук.
Дьячок вышел оттуда и, столкнув сундук в воду, повел Клауса к себе и отсыпал ему лукошко серебра.
Вернувшись домой, Клаус пересчитал добытые деньги и остался очень доволен.
«Выгодно продал я лошадиную кожу, – подумал он. – Большой Клаус лопнет с досады!».
Он послал мальчишку к большому Краусу и велел попросить у него мерку.
«На что ему мерка?» – подумал большой Клаус и вымазал дно мерки дегтем, чтобы к нему пристало то, что будет насыпать туда малый Клаус.
Он получил мерку обратно с приставшими ко дну несколькими монетами.
«Откуда у него деньги?» – удивился большой Клаус и побежал к малому.
– Откуда у тебя деньги? – спросил он.
– Э, у меня таких денег целых два лукошка. Мне дали их за лошадиную шкуру.
Большой Клаус побежал домой, убил всех своих лошадей и отправился продавать их шкуры в город.
– Лошадиные шкуры! Лошадиные шкуры! – кричал он, идя по улицам.
Прибежали сапожники, прибежали шорники, но когда узнали, что за каждую шкуру Клаус требует лукошко серебра, вытаращили глаза и сочли его за сумасшедшего.
А Клаус продолжал кричать и запрашивать неслыханные цены. Шорники и сапожники подумали, что он их дразнит, взяли ремни и так отхлестали большого Клауса, что тот едва ноги унес.
– Ладно, – подумал он. – Все это шутки малого Клауса. Надо его убить.
Тем временем у малого Клауса умерла старая бабушка. Клаус обрядил ее, положил на свою постель, а сам уселся на стуле в углу.