Ангел для Рыбки - стр. 43
Я не успела поднять на парня удивлённый взгляд, как услышала деловитый вопрос:
– Тебе сколько?
Я заметила, что из изящно изогнутого носика чайника в мою кружку вытекает тонкая струйка ароматного концентрированного чая.
То есть, Ивлев так ухаживает? Очень мило, в принципе, почему бы и нет.
– Мне не крепкий, – попросила я.
– Так? – он прекратил наливать и вопросительно глянул на меня.
Я растерялась от прямого взгляда этих глаз. Не думала, что однажды он будет сидеть вот так напротив меня и наливать мне чай.
– Так, – ответила я, наконец, и подумала о том, что он даже не поторопил меня и не сказал чего-то типа: «Ну что зависла, Сомова?»
Это показалось мне опасным. С чего подобная перемена?
– Ты прям горячий пьёшь? – продолжил расспрашивать Глеб, налив заварку и себе, а теперь взявшись за чайник с кипятком.
Бок начищенного стального чайника блестел весёлым оранжевым цветом, отражая вечернее солнце и даря атмосферу уюта, в которую мне мешало погрузиться лишь присутствие Глеба.
А вот ему, похоже, не мешало ничего, и он действительно от души готовил мне чай… Это было бы странно, но я успела понять одну простую вещь: Ивлев всегда делает то, что хочет. И сейчас он явно хотел спокойный красивый вечер и душевный отдых. Это не значило, что он стал относиться ко мне лучше или что эти приятно проведённые минуты что-то изменят в наших взаимоотношениях. Просто Ивлеву под настроение подходило такое поведение, и ему было даже всё равно, что рядом я – та, которую он едва терпит.
– Я не пью горячее, – ответила я, как всегда после долго молчания, но парень вновь не прокомментировал мою заторможенность. – Я обычно либо разбавляю холодной водой, либо просто жду, пока остынет.
– Я тоже, – ответил Глеб, но налил мне почти до краёв, прокомментировав: – Подождём, пока остынет – спешить-то некуда. Или у тебя планы на вечер? Или на ночь?
Он глянул на меня лукаво, а я хмыкнула в ответ:
– Нет, Ивлев, я совершенно свободна до утра. Но не мечтай, что проведёшь это время со мной.
– Что, прям и помечтать даже нельзя? – спросил он удивлённо. – Нет, Сомова, в этом и есть вся прелесть мечты: могу мечтать, о ком захочу и представлять себе, кого захочу и как захочу. И, главное, с этим никто ничего не сможет сделать, так что в своих мечтах вообще могу беспределить!
Он подмигнул мне, а я даже расхотела пить чай. Ведь и правда: вдруг он меня как-то там себе в мечтах представляет. Неприятно как-то. Ведь это Глеб, и фантазии его наверняка далеки от невинных.
– Надеюсь, в твоих мечтах я хоть в одежде? – решила спросить, чтобы не выдать, что ему удалось подпортить мне настроение.