Ангел для грешника - стр. 17
Усмехаюсь сам себе. Получается, я испугался бредней старухи? Хотя, какая разница. Главное, что смог вовремя остановиться, не перешел последнюю грань, хоть и зашел дальше, чем нужно.
Оборачиваюсь на девочку, она сидит с растерянным видом. Обнимаю ее за плечи, притягиваю ближе к себе, целую в макушку. Она хмурится, поднимает голову, смотрит вопросительно.
- Не понимаешь, почему я остановился?
Она кивает.
- Глупенькая. Нельзя так. Это же твой первый раз, да? - кивает снова. - Ты достойна большего, да и я хочу любить тебя в более удобных условиях. Надо подождать.
Мила выбирается из моих объятий, отворачивается, надувшись. Потом тянется к тетради. Пишет быстро и показывает мне. "Я сама могу решить, где и когда. Я не хочу тебя так отпускать".
- Мила, девочка моя. Как говорит твоя бабушка, если нам суждено быть вместе, мы будем. А если нет, то не стоит начинать то, что не имеет будущего.
"Это она тебе наговорила? Испугался? Я вижу больше, чем она! И только я знаю, что чувствую!"
Усмехаюсь, угораздило меня связаться с ведьмами!
- Нет, Мила, не испугался. Просто хочу подождать.
"Ждать придется долго. Ты забудешь меня!"
- Нет, Мила, не забуду. Но пока не решу свои проблемы, пока не буду уверен, что опасность миновала, не вернусь за тобой.
"Возьми с собой! Я тебе помогу. Одному опасно"
- Нет, Мила. Это исключено. Я вернусь за тобой. Обещаю.
Она молчит, я снова притягиваю ее.
- Иди ко мне, дай насмотреться на тебя перед разлукой, - девочка начинает всхлипывать. - Не плачь. Я вернусь.
На душе тяжело, словно камень лежит, как отпустить ее, как оставить, да и как я смогу без моего солнца в небе? Но надо найти силы уйти, чтобы потом вернуться. Долго мы еще сидим, обнявшись. Слова нам больше не нужны, на прощание мы общаемся взглядами, прикосновениями, душами.
Как бы ни было тяжело, минута расставания настает. Мы оттягивали ее, сколько возможно. Но ничто не длится вечно. А наши сладкие минуты близости летят слишком быстро.
Приходится собрать всю волю в кулак, чтобы отпустить девочку из рук, чтобы не видеть ее слез, оторваться от печальных глаз. Уже сейчас чувствую себя предателем, который оставляет свою любовь.
Почему-то вспоминается парочка подобных сцен из сопливых мелодрам. Помню, как плевался, считал их наигранными, а сейчас сам не могу уйти. Но надо. Иду.
Изо всех сил уговариваю себя не смотреть назад, но проигрываю, оборачиваюсь и глазами брошенного пса смотрю на мою девочку, которая замерла в нескольких шагах. Мила тут же срывается, снова бросается на шею, рыдает, и я снова надолго зависаю с ней, пока не получается успокоить немного мою девочку и бешено колотящееся сердце. На прощание снимаю с пальца золотую печатку, и вкладываю ей в руку.