Ангел для Демона - стр. 38
— Думаю, мы обо всём уже договорились, — до воспалённого сознания долетает глубокий мужской голос. Тихий, но уверенный. Со стальными нотками, от звуков которого волей-неволей становится не по себе. Будто лезвие приставили к горлу и зажали над сонной артерией. Одно неверное движение, одна ошибка, и всё. Полоснет, не подумав.
Набираюсь смелости и поднимаю на него глаза.
Сидит напротив. Нас разделяют всего каких-то полметра и журнальный столик со стеклянной поверхностью. Его поза, в отличие от моей, расслабленная. Широкие плечи, под тонкой тканью чёрной рубашки, разведены. Шея прямая, на лице ноль эмоций, в глазах — торжество и превосходство. Хотя, чему это я удивляюсь? Он и есть победитель. Соколов Олег Иванович — мой будущий муж и папин деловой партнёр.
— Значит, помолвку сыграем через неделю? — спрашивает отец. Робко. Неуверенно. Будто боится того, кто сидит рядом. Смотрит на него заискивающе, с надеждой на положительный ответ.
Противно. Горечь разочарования разливается в крови, выедает всё хорошее, что было когда-то. Я совсем не узнаю его.
Я. Не узнаю. Своего. Папу.
Не он это! Не тот человек, который выхаживал меня после смерти мамы. Не он сидел у моей постели, пока я боролась за жизнь. Не он утешал, когда спотыкалась и падала. Не он!
Только реальную боль от пощёчины причинил мне он. Это его жестокость сломала во мне веру. Выдавила её из груди и размазала по стенке.
— Ты выйдешь за него замуж! Станешь женой Соколова и будешь жить как королева. Запомни, Катерина, я не намерен играть в игры. Этот брак состоится. Хочешь ты этого или нет!
Глаза щиплет от предательских слёз. Чтобы не позволить им пролиться, прикусываю кончик языка.
А Соколов улыбается. Тонкие губы мужчины расходятся, обнажая стройные ряды белоснежных зубов. На волевом подбородке появляется крошечная ямочка. Его зелёные глаза смотрят на меня, проделывая дыру во лбу. Кожей чувствую его интерес. Хищный. Окутывающий липкой паутиной. Такой, что не разорвать её и не разрезать.
«Посмотри на меня! Посмотри!» — кричит этот взгляд, ломая остатки сопротивления. Крошит его в порошок и сдувает с ладони, словно и не было ничего.
Чуть поднимаю голову и замираю. В его глазах вижу своё отражение. Будто молния простреливает насквозь. Блеск в чёрных зрачках пугает. Обещает... Пленит... В нём столько скрытой угрозы. Столько энергии и силы. А ещё порок. Грязный. Пожирающий свет, от которого не сбежать, не спрятаться.
Мурашки небольшой стайкой заполняют спину, проносятся по рукам и ногам, собираются на затылке.
— Официальный приём состоится в конце месяца, — произносит Соколов, не отрывая глаз от моего лица. — Когда мы поженимся, ты обретёшь мою защиту. Никто не посмеет тронуть тебя или твоих людей. Баш на баш, как говорится, — вроде к отцу обращается, а страшно мне. В его тоне звучит обещание. Скрытое. Многозначительное.