Ангел для Демона. Исцеление - стр. 5
— Ка-тя, — бросился к ней и тронул за открытое плечо. Провёл ладонью по коже, удивляясь тому, какой холодной она оказалась. — Катя, девочка...
Осторожно развернул её лицом к себе и шумно выдохнул. На щеках девушки виднелись следы от слёз, губы казались совсем белыми. Она была ледяной. Совсем как мертвая. И только бешено бьющаяся жилка на шее служила доказательством, что в ней ещё теплится жизнь.
— Что же я наделал? — тихо спросил в пустоту и, решительно схватив малышку на руки, прижал к себе. Крепко-крепко, словно в ней таилось моё спасение.
3. 3. Ангел
— Я не хочу, — шепчу сквозь слезы, пытаясь оттолкнуть стакан с неизвестной жидкостью. — Мама, пожалуйста. Мне страшно!
Звонкая пощечина обжигает щеку, отзывается гулом в голове. Боль от удара не идёт ни в какое сравнение с той, что разрывает душу на клочки. Сердце бьётся так часто, будто собирается выпрыгнуть из груди, руки мелко дрожат.
— Замолчи! Не смей со мной спорить! — в голубых глазах плещется адский огонь, её всю трясёт. — Ты не оставишь меня, как он! Не предашь!
Безумный взгляд женщины застывает, когда она видит куст белой розы. Истошный крик слетает с её губ, разносится по оранжерее громким эхо. Мама бросается на цветы и начинает вырывать их вместе с корнем. Острые шипы вонзают ей в кожу, раздирают ладони, превращая их в кровавое месиво, но она не останавливается. Не успокаится, пока от прекрасного куста не остаётся ничего.
Громко стонет и падает на колени, зарывшись лицом в ладони. С каждой секундой ей становится всё хуже, яд медленно распространяется по её телу, проникает в кровь и сжирает изнутри. Она больше не похожа на мою маму. В ней нет ничего общего с той доброй, нежной и улыбчивой женщиной. Эту даму я не знаю.
— Мам... — делаю неуверенный шаг, переступаю через осколки разбитой чаши и замираю в нерешительности. — Мам, пожалуйста, успокойся. Давай поднимемся в дом. Я обработаю твои раны...
Она поднимает на меня глаза и мгновение смотрит так, словно совсем не узнаёт. На любимом лице застыла непроницаемая маска, кровавые отпечатки тянутся от висков до самого подбородка.
Наконец, безумие отступает. Мама громко вздыхает и начинает плакать.
— Всё закончилось, — хрипит едва слышно. Из уголка рта вытекает багряная струя, она смахивает её подушечками пальцев и оседает на землю. Ложится у разбитой клумбы, поджимает под себя колени. — Я ухожу, принцесса...
— Нет! — бросаюсь к ней, падаю рядом на колени и беру за руки. — Ты не можешь уйти. Слышишь? Ты нужна мне, мам. Очень нужна!
Холодная ладонь касается моей щеки, обводит контур губ. Мама улыбается.