Анфиса. Гнев Империи - стр. 47

– Уже раннюю картошку, небось, печёте? – осмелился спросить у друида Ирвин, который сейчас был уже не в том кафтане, на котором у ручья порвалась застёжка, а в тёмно-зелёном с тонкими золотыми нитями.

– Картошку… Всё бы вам о еде! Знаете ли, что костер призван был «помочь» солнцу одолеть верхушку неба! – заявлял им Флориан. – Он символизировал победу света над тьмой. Разжигая костер и поддерживая его до утра, люди словно приветствовали новое солнце, чтобы приветствовать его подобным ему. Так длился самый долгий день.

– В языческих обрядах, – недовольно хмыкнул на это Ирвин.

– Почти всё, что вы видите вокруг, это и есть языческие обряды, – ухмыльнулся отшельник. – Что сбивать череп коня, что прыгать через костёр… Ждать темноты, когда в лесах зажгутся огни светлячков – напутственные маячки духов предков, наблюдающих за празднествами, и идти к опушке собирать вечернюю росу для умывания.

– Это народные гуляния, – оспорил юный шатен с генеральными планами.

– Пусть так, – только и улыбался Флориан. – Говорят, на рассвете в этот день на небе появляются три солнца, из которых только среднее «наше», а остальные – это его братья, что светят в другое время и над другими землями…

– Красиво, наверное, – вообразила себе это Присцилла.

– Одно, небось, красное, другое – жёлтое, третье – белое, – представлял вслух и один из мальчишек.

– Язычники людей в жертву приносят, ничего красивого! – фыркала на это Анфиса.

– А знаете, что символизирует эта Купайла и почему её топят? О! Тоже стародавний языческий обряд! – рассказывал друид, оглядывая молодёжь и ребятню. – Жили в древности брат с сестрой, разлученные в детстве. Повзрослев, девушка сплела себе цветочный венок и, проходя по мосту, бросила его в реку, а проплывавший мимо на лодке парубок его выловил. Юноша вернул девушке венок, и между ними вспыхнула любовь. А после свадьбы выяснилось, что они и есть на деле друг другу брат и сестра.

– Ничего себе… – качала головой Марси.

– Девушка, не выдержав, бросилась с того самого моста в реку, утопившись. Стала мавкой или русалкой, а брат её бросился следом, но зацепился за борт моста и, перевалившись, шею свернул и повис, не достигнув воды. Даже умереть вместе с ней не смог. С тех пор наряженная берёза, мужское дерево по-нашему, друидическому мировоззрению, – задрал Флориан палец, привлекая внимание слушателей, – и символизирует этого парубка. Пытаются реке вернуть возлюбленного. А духи, соединив их, сплетают цветок, который так и зовётся: купайла-да-мавка. Наш марьянник дубравный, или желтяница ещё его зовут, с цветками жёлтого и кистью сиреневого цвета, диковинка! Двойной цветок! Хороший медонос, с него знатная медовуха получается, – посмеивался бородатый старик.