Анестезия - стр. 15

- Привет, - хмуро поздоровался Саша.      

- А мама мне про тебя рассказывала.     

- Что именно?      

- Ну, что ты ездишь, а не ходишь. Я вот тоже больше ездить люблю, чем ходить.    

Она смущённо улыбнулась снова и сделала крохотный шажок в сторону Зубарева. Осмотрелась и кивнула, как будто что-то сама с собой решила.       

- А я ходить любил. И бегать. И в хоккей играть.     

- О! Мама тоже любит хоккей. Мы с ней часто его смотрим.     

Теперь расстояние между ними сократилось ещё на два Глашиных шага. И Саша вдруг понял, что испытывает… странное чувство. Настоящую смесь чувств, если быть точным. Растерянность, удивление, даже то же самое смущение, которое испытывала и девочка напротив. Но он знал точно - последнее, чего ему сейчас хочется, - это прогонять малышку из комнаты.      

- И за кого мама болеет?     

- За «Сан-Франциско Скорпионз», а ты?      

- А я уже ни за кого.     

Он отвернулся, чтобы не смотреть во все глаза на Глашу. Она была точной копией Насти, той, что была с ним семь лет назад. И она возвращала его мысленно в то время, где ему было так хорошо с её мамой.    

- Я очень на матч сходить хочу. Но всё никак, - вздохнула Глаша, после чего, словно бы разом решившись, сократила оставшееся расстояние между ними и встала рядом.      

- До Скорпионов добираться долго.       

- Я знаю. Мама говорила.      

- А что ещё она говорила? Ну, обо мне?      

- Ой, такое неприлично вслух произносить, - хихикнула девочка.         

Брови Зубарева поползли наверх. Настя что, рассказывала своей дочери об их совместном прошлом? Глаша же смотрела на него, нахмурив брови, и только и делала, что теребила ухо мягкому зайцу.       

- Мне можно говорить всё. Раз уж мама про меня тебе рассказывала.      

Девочка сделала глубокий вдох и с сомнением посмотрела на Сашу. Пришлось выдавить из себя подобие улыбки, которая вроде как должна была подбодрить ребёнка. Хотя, Зубарев был уверен, что она скорее пугала.             

- Она сказала… она сказала, что ты - самая большая задница из всех возможных. Вот что она говорила.      

Это было настолько неожиданным, что Зубарев не удержался - запрокинул голову и расхохотался. И ржал громко, едва ли не до слёз, в то время как Глаша смотрела на него со смесью веселья и по-детски наивного удивления.        

- Твоя мама права, - наконец отсмеявшись, кивнул он. - А ты тоже так считаешь?     

- Я пока с тобой мало дружу, чтобы это узнать.           

- Мало… дружишь? То есть, мы друзья?          

- Угу. Или ты не хочешь? Со мной многие дружат, им нравится.