Андрей Белый: между мифом и судьбой - стр. 12
Поют о Солнцах дети Солнца, отыскивают в очах друг у друга солнечные знаки безвременья и называют жизнью эти поиски светов. <…> Среди минут мелькают образы, и все несется в полете жизни. Дети Солнца сквозь бездонную тьму хотят ринуться к Солнцу30;
И огненное сердце мое, как ракета, помчалось сквозь хаос небытия к Солнцу, на далекую родину31.
И наконец самое, на наш взгляд, главное. Превратив золотое руно из бараньей шкуры в небесное светило, Белый изменил траекторию движения аргонавтов. Если они плывут по морским просторам, то не в Колхиду, но исключительно «за черту горизонта» (Белый – Метнер. Т. 1. С. 218)32. Однако чаще они вообще не плывут, а летят по воздуху, вверх, в небо33, в «голубеющий бархат эфира» («Бальмонту»)34:
Вследствие этого корабль «Арго», предназначенный для того, чтобы перенести символистов-мечтателей к солнцу, оказывается не мореходным судном, но летательным аппаратом. «Арго» – крылатый корабль, и отправляется он в путь не из морской гавани, а, к примеру, с вершины горы:
1.3. «Аргонавты идеала»: Андрей Белый – Фридрих Ницше – Семен Франк
Подобная трансформация древнегреческого мифа в миф московских символистов была обусловлена не столько безудержной фантазией юного Белого, сколько кругом его актуального чтения. Из кумиров того времени особенно сильно на создание аргонавтического мифа повлиял Ницше40. На это сам Белый указывал в уже цитировавшемся выше письме Метнеру от 26 марта 1903 года:
<…> собираемся учредить некоторое негласное общество (союз) во имя Ницше – союз аргонавтов <…>; цель эзотерическая – путешествие сквозь Ницше в надежде отыскать золотое руно <…> – чувствуете Вы, что звучит в этом сочетании слов, произнесенном в XX столетии русскими студентами, – аргонавты сквозь за !! (Белый – Метнер. Т. 1. С. 218)
Увлечение Ницше Белый датирует рубежом XIX и XX веков: «<…> Ницше влечет меня все сильней и сильней; „Заратустра“ производит теперь лишь головокружительное впечатление (я и прежде читал его, но он не действовал)», – вспоминает он декабрь 1899‐го (МБ. С. 53). В записи за январь – март 1900 года Белый отмечает влияние Ницше на стиль своей первой симфонии и подчеркивает, что Ницше для него «в то время – недосягаемое совершенство». В 1901‐м происходит знакомство Белого с Эллисом, «сходящим с ума при чтении Ницше» (