Анатомия обмана - стр. 48
– Все! – отрубил Григорий. – Нашла место закатывать истерики. Едем домой!
Мила напряженно выдохнула и взяла отца под руку.
– Тоже мне Макаренко! – обиженно упрекнула Леся. – Посмотрим, что ты скажешь, если она в подоле прине…
В ярости Григорий бросил чемодан и развернул жену к себе.
– А ты ударь, ударь, – испуганно отступила она.
– Мама, папа! – сквозь слезы простонала Мила. – Вам не о чем беспокоиться!
Дочь покачнулась и едва не лишилась чувств. Григорий подставил ей плечо и крепко обнял. Глядя на Лесю, он в отчаянии шипел. Шепот отрезвил сильнее крика боли. Леся опустила глаза, схватила Милу за руку и потащила ее к остановке. Григорий обмяк, подхватил чемодан и засеменил следом. Долго сопротивляться жене он не умел. В плен Лесе он безоговорочно сдался много лет назад, будучи несмышленым водовозом, и по-настоящему противостоять ей так и не научился. Тогда, на лугу, его, парализовав волю, словно заколдовали: Леся была, есть и будет его единственной любовью. Жизнь доказала, что спорить с ней или переубеждать бессмысленно. Силы придавала преданная любовь Милы. И кто бы на что не намекал, разуверить его в том, что они с дочерью духовно и душевно близки, было невозможно. С первой минуты ее появления в доме Григория озарил и согрел внутренний свет. Между ним и дочерью образовалась нерушимая связь. И никому, даже Лесе, было непозволительно повышать голос на Милу. Жена быстро поняла и приняла правила игры и, скрывая свое отчуждение к дочери, испытывала лишь чувство благодарности. Должен же быть у дочери ангел-хранитель. Нет ничего плохого в том, что им окажется Григорий. Ее преданность мужу не знала границ, но компенсировать отсутствие любви не могла. Леся не терзала себя сомнениями, догадывается ли о раздрае в ее душе Григорий. Не то что бы ее это не волновало, просто разбираться в нюансах чувств ей было не дано. Но зато она умела заботиться. И делала это лучше других. Жаль, что старшей дочери этого казалось мало. Она из года в год отдалялась и замыкалась в себе. В переходном возрасте девочке особенно необходимы понимание и поддержка матери. Но круговерть домашних дел не позволяла им сесть и поговорить по душам. Леся была не в курсе девичьих проблем и секретов, не знала, какими интересами живет Мила. Казалось, все еще можно наверстать. Вот приедут они домой, выкроят минуту-другую или выберутся в село к матери, и она непременно расскажет дочери о темном пятне в своем прошлом, удержит ее от совершения ошибок. А та поймет и не осудит. Но месяц за месяцем разговор откладывался. Может, нагрянула безотлагательная пора? Как бы Людка не наломала по неопытности дров.