Анатомия обмана - стр. 38

– Этот баламут еще в школе имел неплохие задатки, – с гордостью похвалился Миле дед, косясь на внука, и уточнил: – Надеюсь, ты не подкачал?

– А то! – зарделся юный живописец. – Моя работа – одна из лучших!

– Надо полагать, жюри было такого же мнения и аплодировало стоя? – иронично поддел старик.

– Не совсем! – принял вызов Федор и признался: – Критиковали сюжет! А про мазок и игру цвета ни полслова. Мол, огород с войной совсем не совместимы! – лукаво подытожил он. – Видели бы вы шедевры остальных…

На какое-то мгновение в столовой комнате воцарилась неловкая тишина. Мать Федора суетливо стала предлагать вареники.

– Успеется, доня, – остановил ее Семенчук, сверля взглядом внука. – Поясни нам, темным людям, что же в картине военного? В огороде была воронка, в него угодил неразорвавшийся снаряд или там сушились окровавленные гимнастерки?

– Это было кукурузное поле, над которым шел воздушный бой, – загадочно акцентировал курсант. – Я был уверен, жюри поймет мой намек на любимицу Никиты Сергеевича – царицу полей и огородов. Но, тонкий юмор не пришелся ко двору…

– Ты находишь это смешным?! – вскипел дед и резюмировал: – Мой внук стал конъюнктурщиком!

– Кем? – опешил Федор.

– Человеком, который пытается угодить другим, стараясь угадать их желания и сыграть на интересах общественного мнения. Кощунственно издеваться над тем, что свято! Я бы тебя вовсе лишил отпуска и отправил на гауптвахту!

– За что?!

– За отсутствие патриотизма!

– Не суди так строго, дед! Ты же не видел работу! Там есть и бой, и самолеты. Но, по мнению педагогов, они некрупные, а в картине мало динамики.

– Офицерам виднее – они, наверное, воевали, – осторожно вставил Петр Кузьмич.

– А я внук народного художника, и, наверное, тоже кое-что понимаю в живописи, – торопясь закончить мысль, выпалил Федор.

Семенчук укоризненно вздохнул и обвел присутствующих печальным взглядом:

– Вот именно, только кое-что, – с грустью констатировал он.

– Богдаша, мы все же излишне строги к нашей молодежи, – попытался разрядить обстановку Петр Кузьмич.

– Да, папа, – поддержала гостя Вера. – Федя еще юн и не научился понимать…

– А вот прикрываться именитым родственником научился! – нервно перебил ее Семенчук. – Опозорить деда-ветерана много ума не требуется.

– Я никогда не опозорю твое имя, – подал голос внук. – Если я не прав – прости.

– Вот это другой разговор, – сменил гнев на милость Богдан Тимофеевич. – Только, Федька, я так и не понял, за что же ты получил дополнительный отпуск?

– Так я ведь занял призовое третье место, – с радостью сообщил тот.