Анатомия обмана - стр. 26
– Пошли в кино, там про любовь, – робко предложил Генка.
– Так пригласил бы прямо в школе!
Парень покраснел и опустил глаза.
– Там слишком людно, а у меня серьезный разговор…
– Ну? – поторопила девочка.
– Ты мне нравишься!
– Так это не секрет! – разочаровалась его признанием Мила.
Они уже с десяток раз побывали в кино и на разных танцевальных вечерах, но дальше разговоров по душам дело не двигалось, а Миле, как всякой романтической особе, хотелось, чтобы поклонник ясно обозначил свою позицию. Идя на тайное романтическое свидание, она надеялась на трепетное признание. Недогадливый паренек никак не мог собраться с мыслями и чувствами. Он краснел, бледнел, пыхтел, скрывая робость, и, наконец, решился выдавить из себя:
– Мила, я… кажется… влюбился.
Мила облегченно вздохнула – наконец-то свершилось. У многих скороспелых одноклассниц были официальные поклонники и отношения (Наташка не в счет, отличнице не до романов), а кое-кто из них даже целовался. Шушукаясь, девчонки делились секретами и с видами знатоков давали разные советы, посмеиваясь над обычной дружбой. Теперь Мила будет с ними наравне. В собственных глазах она разом перескочила на несколько ступенек вверх, потому с интересом ждала дальнейшего развития событий. Генка справился с волнением и потянулся губами к ее запястью. Девочка одернула руку. Цветы разлетелись. Оба покраснели и присели их собирать.
– А, может, тебе все только кажется? – как бы невзначай уточнила Мила.
– Нет! – решительно выпалил поклонник. – Давай не расставаться никогда!
Это был совсем другой подход. Вряд ли кто-то из ее соперниц получал подобное предложение. Самооценка Милы взлетела на недосягаемую высоту. Может, она и впрямь неповторимая и единственная? Генка, конечно, не герой ее романа, но очень даже ничего. Весь параллельный класс по нему сохнет, да и ее одноклассницы заглядываются, а он выбрал ее, Милу. И пусть она не Прекрасная Елена, так ведь и он не мифический Парис. И живут они далеко не на Парнасе. Так что смело можно задрать голову и утереть нос его почитательницам. Значит, в ней есть что-то такое, чего нет ни у одной из этих девочек, рассудила Мила. Осознание того, что теперь она дама сердца едва ли не самого завидного жениха школы, кружило голову. Генка, отчаянно сопя, понуро ждал ответа. Мила, напротив, не спешила радовать его.
– Вместе навсегда! – чуть поразмыслив, степенно предложила она.
– До конца жизни! Обещаю, нас никто и ни за что не разлучит!
Объяснение скрепили нежными объятиями. В смущении поцеловаться не решились. Платонически-восторженная первая любовь пленила обоих и стремительно набирала обороты. На зависть чужим и знакомым девчонкам Генка сопровождал Милу в школу и изостудию, встречал после занятий, провожал до дома. Про местных Ромео и Джульетту судачил весь поселок. К середине лета Леся потеряла покой и сон. Ревностно наблюдая за развитием событий, она изматывала дочь необоснованными подозрениями и без конца стращала всевозможными последствиями, отыскивая повод разлучить подростков. Ближе к концу июля Генка потихоньку осмелел и, провожая Милу до подъезда, решительно прижал к стене. Подглядывающая с балкона Леся с трудом сдержала рев возмущения. К счастью, разъяснительные беседы не прошли бесследно: дочь повела себя благоразумно – решительно отстранила кавалера и скрылась в подъезде. Тот пробормотал вслед что-то невразумительное и дал деру. Уверенности в том, что его ухаживания не пробьют брешь в обороне дочери, у Леси не было. Боязнь, что она повторит материнскую судьбу, преследовала постоянно. Утром Мила в компании двойняшек была сослана в село, под бдительный надзор бабушки. Теперь до конца каникул романтических свиданий можно было не опасаться.