Анастасия или Анна? Величайшая загадка дома Романовых - стр. 79
В целом разного рода письменные отчеты или описания телесных повреждений, полученных Неизвестной, были составлены десятью врачами, которые наблюдали ее в течение первого десятилетия со дня попытки само-убийства, сделанной ею. В их число входят пять немецких врачей-терапевтов: доктор Винике из больницы Елизаветы, доктор Фридрих Рейхе из психиатрической клиники Дальдорф в Берлине, доктор Карл Зонненшейн из больницы Св. Марии, доктор Йозеф Кнапп, который занимался частной практикой, а также доктор Грэфе, имевший опыт лечения туберкулеза, и русский эмигрант профессор-фтизиатр Сергей Руднев. Сюда же нужно отнести двух докторов медицины, Лотара Нобеля и Карла Бонхеффера, из клиники Моммсена в Берлине, доктора Эйтеля, специалиста по внутренним болезням в санатории Stillachhaus Sanatorium в Баварии и доктора Ганса Виллиге из психиатрической клиники Ильтен, близ Ганновера. Бонхеффер был единственным, кто имел доступ ко всем первым медицинским отчетам, которые позже были утеряны {29}. Собранные документы дают возможность окончательно определить характер и размеры травм, полученных Неизвестной до попытки самоубийства.
Вопреки утверждениям Кнаппа, Ратлеф-Кальман и Руднева травмы черепа, которые получила Неизвестная, оказались незначительными. Фридрих Рейхе сообщил, что он не нашел травматических повреждений на теменных и затылочных костях ее черепа; рентгенографическое обследование и последовавшее за ним обследование по традиционной методике также не подтвердило наличия «ни деформации, ни каких-либо следов серьезных травм и повреждений». Бонхеффер не смог найти «серьезных внешних повреждений черепа» и указал, что в ходе обследования головы Неизвестной он не обнаружил ни повреждений, ни каких-либо признаков шрамов, идущих вдоль верхней части ее черепа. Единственным признаком сохранившегося на черепе ранения, который был замечен Рейхе и подтвержден Бонхеффером, был узкий шрам за ее правым ухом длиной 2–3 сантиметра, который оставил «поверхностную борозду». В противовес тому, что утверждали Кнапп, Ратлеф-Кальман и Руднев, он был настолько неглубоким, что его не могло заметить никакое рентгенографическое обследование {30}. Наличие этого небольшого повреждения было подтверждено врачами Лотаром Нобелем, Теодором Эйтелем и Гансом Виллиге. «Верхняя часть черепа не выглядит имеющей заметные вдавленные участки», – сообщал Нобель {31}. Эйтель отметил наличие неглубокого шрама за правым ухом, однако это была единственная рана, найденная им на ее черепе {32}. И Виллиге сообщил, что он видел шрам «длиной около трех сантиметров» над и слегка позади правого уха, и под этим шрамом, он, как он полагал, смог «выявить на кости наличие неглубокого вдавленного участка» {33}.