Анасейма - стр. 63
Илья медленно кивнул, загораясь идеей искупаться в ночном море.
– Хорошо. Буду ждать сигнала.
Долго ждать не пришлось.
Алсу почти сразу погрузилась в сон, Инна чуть позже, на втором куплете колыбельной, а Марина сделала вид, что заснула крепко и беспробудно, как только голова коснулась подушки. Татьяна поцеловала дочерей и, притворив дверь, вышла из комнаты.
Марина выждала десять минут и распахнула глаза. Прислушалась к тишине в доме: вроде бы никто не бродил, и путь к бегству был свободен. Надев купальник, она осторожно выбралась во двор и на цыпочках прокралась к «скворечнику». Ухватившись за перекладину беседки, сорвала горсть неспелых ягод и кинула в окно спальни. За стеклом показалась тень с взлохмаченными волосами. Илья вышел через пять минут, отгоняя настойчивых комаров.
Марина приложила палец к губам и кивнула в сторону качелей. Под простынёй угадывался человеческий силуэт, неподвижный, но громко храпящий.
До калитки они крались на носочках, с трудом удерживая рвущийся наружу смех. Около моста позволили себе расхохотаться в голос. Илья приостановился и прислушался к ночи. В траве оглушительно стрекотали цикады, издалека доносилась музыка, а над головой пищали приставучие комары. Холодно не было совершенно, даже душно, как перед грозой. Воздух наполнился тягучей духотой и пах озоном.
На пляже Марина остановилась, коснувшись пальцами ног кромки прибоя.
– Нельзя, чтоб родители нашли утром мокрые купальники.
– И что предлагаешь? Снять, что ли?
Илья предложил это в шутку, но Марина не засмеялась. Свет луны вычертил её серьёзное лицо.
– Ну да. Отвернёшься, я разденусь и зайду в воду, потом ты. Я закрою глаза.
Илья колебался. Не мог понять, что именно его коробит в этой ситуации, вроде ничего постыдного, но что-то волновало, не давало согласиться на купание голышом.
Марина откинула волосы назад.
– Я постоянно так делаю, иначе папа узнает, что я ночью хожу на пляж.
– Ладно, – решился Илья. – Ты первая.
Он отвернулся и выждал несколько минут, пока Марина не зашла в воду и не разрешила ему повернуться. Оставив одежду на берегу, прикрыл ладонями пах и забежал в море. Кожа тут же покрылась мурашками, а ягодицам стало непривычно холодно.
В темноте он не разглядел Марину и едва не врезался в неё. Коснувшись голой кожи, отпрыгнул, как ошпаренный, а она засмеялась.
– Чуть не утопил!
– Тебя утопишь.
Марина отплыла в сторону и оглянулась.
– Это такая свобода. Словно я с морем одно целое.
Илья не мог сказать, что испытывает такое уж наслаждение, мешал проснувшийся стыд. Пару лет назад его бы не смутила голая девчонка, плавающая в темноте, но недавно он стал присматриваться к одноклассницам как-то по-новому, не с дружеской симпатией. Ещё больше его напрягала собственная нагота. Не свободу он ощущал, а беззащитность и смущение.