Анархия - стр. 46
Его губы слились с моими, он втянул мою нижнюю губу к себе в рот. Мои руки незаметно переместились выше – с груди на шею Хейдена – и потянули его ко мне. Его кожа обжигала. Мои пальцы не слушались разума. Они застряли в спутанных прядках его темных волос. Голову затуманило, а в животе запорхали бабочки.
Я выгнула спину. Хейден посчитал это согласием. Его поцелуй стал крепче. Его язык проник ко мне в рот, руки обхватили мое лицо. Поцелуй делался все неистовее. Хейден слегка подталкивал меня, пока я не уперлась спиной в стену. Зажатая между жаром и холодом, я не могла вдохнуть.
Меня куда-то несло. Я теряла контроль над собой. Хейден был везде: его руки гладили мне лицо, его губы держали мои в плену, его язык гулял у меня во рту, а тело крепко прижималось к моему. Лишь жалкие полоски одежды разделяли нас.
И вдруг я убрала руки с его шеи, ладонями уперлась в грудь Хейдена и оттолкнула его. Он отодвинулся. Послышался легкий возглас, и наши губы разъединились. В глазах Хейдена мелькнуло недоумение. Он сдвинул брови и нахмурился. Мускулистые руки отпустили меня. Между нами появился просвет.
– В чем дело? – шепотом спросил он.
Чувствовалось, он раздосадован моим поведением. Его грудь тяжело вздымалась. Он встал под воду. Ручейки текли по его коже, образовывая крошечные водовороты вокруг крепких мышц. Подняв глаза, я наткнулась на его взгляд: он прожигал насквозь.
– Нам так нельзя, – сказала я, мысленно ругая себя за нерешительность.
Хейден смотрел на меня, слегка раздувая ноздри. Потом шумно выдохнул. Раздражение на лице сменилось задумчивостью.
– Ты права, – согласился он и еще отодвинулся.
Щекотка в животе превратилась в тянущую боль, вызвав досаду, хотя я сама оборвала наш поцелуй.
– Я вел себя глупо. Даже не знаю, о чем думал.
А мое сердце продолжало гулко биться, что еще больше меня сердило. Слова Хейдена ничуть не успокаивали.
– Все нормально, – сухо бросила я, стараясь показать безразличие.
– Извиняться не собираюсь, – сказал Хейден.
В тесном пространстве его голос звучал громко. Я моргала, не зная, как ответить, и ограничилась междометием.
Мельком посмотрев на меня, Хейден встал прямо под струи и стал торопливо промывать волосы. Глаза у него были закрыты. Я стояла и глупо пялилась на его тело, не зная, что делать. Ручейки, поблескивающие на его коже, отвлекали, мешая думать. Хейден запрокинул голову, еще раз промыл голову и открыл глаза, глядя прямо на меня.
– Домывайся, – сказал он, выходя из-под душа.
В его тоне снова появилось раздражение. Меж тем он смыл с себя не всю глину.