Аналогичный мир. Том первый. На руинах Империи - стр. 21
– Раньше вы не вылезали из Паласов. Найдите хоть одну, что не бегала туда! Даже вы, Джен, наверняка побывали, не так ли?
– Да, – спокойно ответила Женя. – Была.
– А теперь вы их обвиняете. В чём? Для вас по питомникам, резервациям искали, отбирали. Для вашего удовольствия их маньяками делали. Ну, так и получайте теперь…
Она резко дёрнула каретку. И этот звон обозначил конец разговора, вернее, темы. Больше об этом не говорили.
В конце работы Женя, убирая свой стол, уронила коробочку со скрепками. И Рози стала ей помогать. Остальные, как бы и не заметив этого, продолжали весело собираться.
– Джен, вы… вы не зайдёте ко мне? Поболтаем, – застенчиво предложила Рози.
– Хорошо, – кивнула Женя и добавила. – Только ненадолго. Мне ещё за покупками.
– Ну, по дороге всё и купите, – повеселела Рози.
Это в обычаях их конторы: расходясь с работы, забегать друг к другу «на чашечку» поболтать. К Жене никогда не заходили, но иногда приглашали к себе. С Рози та же история. Месяца два назад Рози набралась смелости и пригласила Женю. Женя согласилась. Так она узнала тайну Рози и познакомилась с Айзеком. Нет, конечно, старого Айзека, доктора Айзека, она знала и раньше. Как и весь город. Но пить с ним кофе за одним столом ей не приходилось. Как и никому из их конторы. И, наверное, вообще в городе.
Эркин засыпал и просыпался в сером мерцающем полумраке. Боль в плече стала глухой и далёкой, только щёку дёргало, да болела от жара голова. И от этого, наверное, звенело в ушах и всё плыло и качалось. И проснувшись, он не мог понять, где он и как здесь оказался, да, если честно, и не пытался что-то понимать. Было одно: он болен, ему плохо, он лежит в каком-то доме. Но на него никто не кричит, его не бьют. Не нужно вставать, можно вообще не шевелиться. И осознав это, он опять погружался в сон-забытье, где уже не было ничего, даже воспоминаний.
Алиса ещё несколько раз подходила к нему. И даже решилась спросить.
– Чего тебе?
Он не ответил ей. Будто и не услышал её. Алиса хотела обидеться, но обижаться на того, кто не замечает тебя, глупо. И она вернулась к своим занятиям.
Алисе так часто приходилось оставаться одной, что она давно ничего не боялась, всё знала и всё умела. Сама в положенный час обедала, сама ложилась спать и вставала. Когда надоедало играть, залезала на подоконник и смотрела в окно. А окон четыре – два в комнате и два на кухне – и можно для интереса пересаживаться с окна на окно, и в каждом что-то интересное.
Вот и сейчас, сидя вместе со Спотти на очередном подоконнике, Алиса разглядывала двор, их калитку, большие ворота, трёх мужчин у ворот и двух собак рядом с ними. Одну из собак, маленькую рыжую, похожую на лисичку из книжки, Алиса видела и раньше. Обычно, она бегала за старичком, что всегда шатался на ходу. Старичок этот был здесь же. А вторую собаку она видит впервые. Большая, серая. Как… как волк. А вдруг это настоящий волк?! Надо его Спотти показать. Она стала протирать запотевшее от её дыхания стекло, когда шум за спиной заставил её обернуться.