Аналогичный мир. Том четвёртый. Земля обетованная - стр. 144

– За наше счастье, Ларри, – весело сказала она, видя, что он молчит. – За счастье наших детей.

– Да, – кивнул Ларри. – Да, спасибо, Эсти, за счастье.

Ларри пил шампанское третий раз в жизни – в первый раз в имении на Рождество, во второй на приёме в день открытия салона – и знал его коварство. Сначала ничего, вроде обычной несладкой шипучки, а потом горячая волна по телу, и ты уже пьяный. Но… но он и хочет сейчас быть пьяным, ведь трезвым он не скажет ей того, что надо, что обязан сказать, побоится, а пьяный – всегда храбрец. Всё это мелькнуло в его сознании, когда он касался губами края бокала и делал первый глоток. Второго он так и не сделал. Потому что Эстер сказала:

– И поцелуемся. Ты ещё ни разу не целовал меня.

Он послушно шагнул к ней, наклонился, потому что макушка Эстер доходила ему точно до подбородка. Эстер сама обхватила его левой рукой за шею, держа бокал в правой, и запрокинула голову, подставляя ему свои губы.

А вот целоваться Ларри не умел и потому просто прижался своими губами к губам Эстер. Странно, но ничего такого особенного, что не слишком внятно описывалось в книгах, он не ощутил. Это было приятно, но… нет, наверное, он уже пьянеет, вот и не ощущает.

Оторвавшись от его губ, Эстер глотнула из своего бокала. Шампанское уже приятно кружило голову. Тогда, один-единственный раз, Эд тоже принёс шампанское, они выпили и пошли в спальню, сделав целых три шага от стола к кровати, а Ларри… в чём дело? Она ему не нравится? Но… но она знает, что это не так, что…

Ларри чувствовал её растерянность и понимал: это он что-то сделал не так, неправильно. Но… но… мой бог, как же всё это… глупо. Нет, он должен сказать, сказать всё, всю правду. И если Эстер рассердится, нет, обидится и уйдёт… ну, что ж, значит… значит, не судьба.

– Что с тобой, Ларри? – тихо спросила Эстер.

– Эсти, – Ларри судорожно вздохнул. – Я… я не знаю, что делать.

– А что, Ларри? В чём проблема?

– Эсти, я… я не знаю, ничего не знаю, – и обречённо: – Я в первый раз… ну, – она молча смотрела на него. – Ну, я никогда не был… с женщиной.

И, к его изумлению, после секундной безумно долгой паузы Эстер рассмеялась. Не обиделась, не удивилась, а рассмеялась.

– Ох, Ларри, а я уже невесть что подумала. Ларри, это всё неважно.

– Да? – недоверчиво переспросил он. – А что важно?

– Что мы любим друг друга, что мы муж и жена. Ведь так?

– Да, – обрадовался он. – Да, всё так.

– А тогда, – она заговорщицки улыбнулась ему, – пошли?

– Пошли!

Ларри залпом допил свой бокал и поставил его на стол.

Дрова в камине уже догорали, но Ларри всё-таки разбил их, размял кочергой, чтобы они тихо дотлели. В гостиной сразу стало сумрачно, почти темно, только платье Эстер различимо. Ларри взял её за руку и уверенно, снова чувствуя правильность совершаемого, повёл в холл, вверх по лестнице и по коридору в их спальню. И только там включил свет. И опять растерялся. А теперь что?