Анафем - стр. 59
Суура Ала всегда была ужасно строгой и авторитарной, и я думал, сейчас они с Корд передерутся, как кошки в наволочке. Но когда она увидела носовые промокашки, то одарила Корд радостным взглядом, на который Корд ответила тем же.
Мы под руки вывели Арсибальта из комнаты, надели на него огромную малиновую мантию, скрывшую следы побоев, и опоздали на провенер всего на пару минут. Нас встретило хихиканье: некоторые решили, что мы пили в экстрамуросе. Хихикали всё больше гости, но я услышал смешки даже из-за экрана тысячелетников. Я думал, что нам с Джезри придётся работать за четверых, но Лио и Арсибальт, наоборот, налегали куда сильнее обычного.
После провенера отец-дефендор пересёк алтарь и прошёл за наш экран, чтобы задать вопросы Лио и Арсибальту. Мы с Джезри отошли в сторонку. Корд внимательно слушала. Поэтому Лио старался говорить по-флукски, к раздражению фраа Делрахонеса. Арсибальт, с другой стороны, употреблял слова вроде «разбойники и негодяи».
По его описанию транспортного средства и одежды громил Корд их узнала.
– Это местная… – сказала она и запнулась.
– Банда? – спросил Делрахонес.
Корд пожала плечами.
– Банда, которая развешивает у себя дома плакаты с придуманными бандами из старых спилей.
– Как интересно! – воскликнул Арсибальт, пока фраа Делрахонес обдумывал услышанное. – Значит, это нечто вроде метабанды…
– Но ведут они себя как настоящие бандиты, – сказала Корд, – и ты сам в этом убедился.
Из природы вопросов, которые задавал Делрахонес, стало ясно, что он пытается выяснить, какую иконографию исповедует банда. Он не уяснил того, что было понятно мне и Корд: есть эксы, которые готовы избить инаков просто потому, что это веселее, чем их не бить. А не потому, что они исповедуют какую-то абсурдную теорию. Он исходил из того, что разбойники и негодяи утруждают себя теориями.
В общем, сперва мы с Корд разозлились, потом нам стало скучно (как любил говаривать Ороло, скука – маска, в которую рядится бессилие). Мы переглянулись и отошли в сторонку, а когда никто не стал нас удерживать, потихоньку слиняли.
Я уже говорил, что у десятилетников вместо настоящего нефа – скопление башенок. В самой узкой из них располагалась винтовая лестница, ведущая на трифорий – галерею, которая тянется вдоль всей внутренней стены алтаря над экранами, под клересторием. Из дальнего конца нашего трифория ещё одна лесенка вела на хоры звонщиц. Корд заинтересовалась: я видел, как её взгляд скользит по верёвкам, уходящим в высоту президия. Понятно было, что она не успокоится, пока не увидит другой конец этих верёвок. Так что мы прошли по трифорию и начали взбираться по лесенке в башне, образующей юго-западный угол собора.