Анафем - стр. 105
Началась служба. Пения не было. Я слышал, как примас произносит знакомые фразы на древнеортском: формальный призыв к сбору всего концента. Затем он перешёл на новоортский и зачитал некий текст, написанный, судя по стилю, примерно в период Реконструкции. В самом конце Стато возгласил отчётливо:
– Воко фраа Пафлагон из центенарского капитула ордена светителя Эдхара!
Итак, это был актал воко. Всего лишь третий на моей памяти. Первые два произошли, когда мне было лет десять.
Покуда я переваривал услышанное, снизу донёсся общий вздох и глухой стон: выдохнули, надо полагать, почти все инаки, стенали центенарии, теряющие брата навсегда.
И тут я совершил нечто ужасное, но я знал, что мне это сойдёт с рук: вышел из кельи. Я пересёк коридор и заглянул через парапет.
В алтаре находились всего трое: Стато в своём пурпурном одеянии и Онали с Вараксом, узнаваемые по инквизиторским шапкам. Инаки за экранами шумели так, что актал временно приостановился.
Я собирался только заглянуть через парапет, понять, что происходит, и сразу назад. Однако меня не поразило молнией. Никто не забил тревогу. Здесь вообще никого не было. И не могло быть, потому что прозвонили к воко и все собрались внизу. Обязаны были собраться, ведь никто заранее не знал, чьё имя назовут.
Если подумать, то и мне, наверное, следовало быть внизу! Воко – почти наверняка тот редкий случай, когда требование к таким, как я, оставаться в келье не действует.
Тогда почему служители инспектората меня не позвали? Наверное, допустили оплошность. У них нет инструкции на сей счёт. Вполне может быть, что они, как и я, не узнали мелодию. Не понимали, что это воко, пока не начался сам актал, а тогда уже поздно было бежать за мной. Они не могут уйти, пока всё не кончится.
Они не могут уйти, пока всё не кончится.
Я могу идти куда захочу, лишь бы успеть в келью к тому времени, как вернутся инспектриса и её помощники. В любом случае мне влетит за то, что я пропустил воко! Так почему не сделать то, о чём будут говорить в трапезной пятьдесят лет спустя?
Не зря я каждый день занимался зарядкой! Я пробежал по переходу, через три ступеньки взлетел по лестнице и, миновав двор дефендората, оказался в нижней части хронобездны. Здесь я сбавил темп, чтобы не греметь металлическими ступенями. Зато я хорошо видел, что творится внизу. На вид ничего не изменилось, но теперь из колодца доносился новый звук: скорбный гимн, которым столетники прощались с уходящим братом. Никто не помнил мелодии и слов, так что им пришлось листать редко используемые гимнодии в поисках нужной страницы. Ещё минута потребовалась на то, чтобы спеться, поскольку это было пятиголосие. К тому времени, как гимн зазвучал в полную мощь, я был на полпути к звёздокругу – карабкался по лестнице за циферблатами, пытаясь двигаться собранно, как Лио, и не зацепить краем стлы за шестерёнки. Прощальный плач и впрямь пробирал до нутра, даже сильнее, чем тот, который мы исполняли на похоронах. Конечно, я знать не знал, кто такой фраа Пафлагон, что он за человек и чем занимался. Однако столетники знали, и сила пения заставляла меня разделить их чувства.