Ана, несовременный роман - стр. 14
Музыкант усмехнулся, вспомнил, как пару дней назад в такой же толкучке в метро мужик на вытянутой руке нес торт, спасал его от народа. А из торта вдруг раздался второй Бранденбургский концерт. Брови Музыканта поползли вверх – не крыша ли едет? Не спеша, тихо шифером шурша. Но все обошлось, концерт шел не из торта, а из «бананов» в чьих-то ушах за мужиком. Тоже было громковато.
Они уже неделю встречались с Аной. Целовались, были счастливы, никак не могли наговориться, наобниматься. Пару раз Ана заезжала за Музыкантом в школу, и тихонько, подглядывая через неплотно прикрытую дверь, наблюдала за его уроком. Он брал гитару и погружался в музыку, закрывал глаза и смешно тряс головой. Ана, когда увидела это, в десятую часть голоса хотела засмеяться, но вдруг почувствовала, что плачет. Может, музыка навеяла? Ничего не поняла. И потихоньку счастье становилось привычным. Пожалуй, по-хорошему – сложно было провести вечер, не повстречав друг друга. Или хотя бы не позвонив. Раз пять на ночь.
– Пии-др! – матюшок слева принял адресный характер и отвлек Музыканта от мыслей, от Аны. – А, пидр. Че, парик купил? Гля, Сань, чисто девка!
Музыкант обернулся и увидел пьяненького хомо сапиенс, даже трех. Первый пытался дотянуться немытой короткопалой лапой до волос Музыканта, а второй, его как бы удерживал, третий мало обращал внимания на игры первых. Толпа почувствовала страсти, чуть отхлынула назад, и пространство вокруг Музыканта и сапиенсов очистилось.
– Брось его, Лер. – Второй хома чуть сдерживал первого. – Ну его на фуй.
Музыкант даже не понял, что происходящее может к нему относиться. Обычный бред толпы в метро всегда казался просто фоном и не касался его уже который год. И сейчас он не стал обижаться, огрызаться на сапиенсов. Просто протиснулся к дверям напротив, хотя ему еще рано было выходить. Но хомы не отставали и пошли вслед за Музыкантом – толпа их легко пропустила, только одна женщина с признаками истерики на лице начала издавать тихие звуки – про сволочей и милицию. Как бы про себя, как бы для всех.
– Че, испугался, муда?
Теперь уже стало ясно, что подземный бред выбрал именно его, Музыканта. И от этого стало брезгливо, но еще не страшно.
Дальше пошли ступеньки, потом ступеньки эскалатора. Музыкант старался не спешить, доказывал самому себе, что все это не может его касаться, и тут же вспоминал, как еще в школе кого-то удачно двинул в челюсть. Но перегар и матюшок шли следом. А на эскалаторе немытая лапа стукнула Музыканта по руке.
– Во пидр! И ногти, гля, как у девки.
– Слушай, ты! – Музыкант наконец вышел из себя.