Амулеты - стр. 26
– Не знаю, Вова. Скорее всего, они бояться, что мы расскажем об их народе другим людям. А эти люди расскажут другим. И так далее. Цепочка за цыпочкой. И слухи дойдут до злых людей.
– Точно! – воскликнул Вова.
– Расскажите нам, о чем вы шепчитесь? – спросил отец.
– Да, расскажите-расскажите! – добавила Танечка.
– Так о своем, о женском. О чем же еще? – сказал Владимир.
– Понятно. Тогда мы вас не будем отвлекать, девочки. Продолжайте, – сострил отец.
– Девочки-девочки! – повторила Таня и звонко засмеялась.
– Молчи, козявка! – пригрозил сестре Вова.
– Как страшно! Бе-бе-бе! – Она показала ему язык.
Мы подошли к крутому обрыву, ведущему к пруду, на берегу которого безмятежно стояли рыбаки и две старенькие, пошарканные лодки.
– Ребята, постойте-ка пока здесь. Я сейчас приду. Нужно взять весла. Никуда не разбегайтесь.
– Хорошо, – ответили мы и уселись на пожелтевшую траву.
Через пять минут отец пришел с длинными веслами.
– Ну что в путь? – спросил отец, закурив сигарету.
– Конечно, – ответил я.
– Кто первый до лодки, тот и молодец, – закричал Володя.
– Тот будет плохим и не послушным мальчиком, который пойдет обратно домой, – сказал отец. – Здесь резкий обрыв. Можно упасть и не дай Бог пораниться. Я за вас отвечаю. Так что, дети, не торопитесь и спускайтесь как можно аккуратней. Галька с песком имею свойства скользить, особенно по скользкой траве. Таня, давай руку мы пойдем впереди.
– Нет, – возразил я. – Мы с Вовой пойдем первыми.
– И почему же? – спросил отец.
– Потому что нам необходимо обследовать спуск, чтобы удостовериться, что он безопасный. Мы не позволим, чтобы вы упали.
– Сообразительный хитрец. Значит, дерзайте! – ответил папа.
После нескольких напряженных минут спуска к пруду, мы вступили на влажный берег, окаймленный травой и галькой, и подошли к лодке, на дне которой лежали пластиковые бутылки.
Мы отплыли от городских берегов, окруженных вдалеке высокими зданиями, возвышающимися над землей, пронизывающими своими крышами голубое небо. Лодка рассекала воду, сверкающую от солнечных лучиков. Мы плыли к берегам девственной природы, где тишина и покой окутывали тело невидимым одеянием неподдельного счастья, где божественная красота и свежий воздух, без вездесущей гари и смога, помогали почувствовать уединение с природой, от которой мы с каждым годом все больше и больше отдаляемся.
Сейчас, когда я пишу эти строчки из моей больничной палаты, я вижу не то великолепное сине-голубое небо и яркое солнышко, а только бело-серую пелену смога, которая облицовывает весь необъятный небосвод. На улице тяжело дышать, все загазованно. Солнце я уже не видел пару месяцев, хотя сейчас июль месяц. Человек слишком поздно понял, какой урон он несет природе.