Амулет сибирского шамана - стр. 2
Но этого никак не могло быть!
Она первым делом проверила его пульс – и на запястье, и на шее.
Пульса не было…
Но теперь она не сомневалась, что он пошевелился. Больше того – открыл глаза…
Впрочем, нужно начать не с этого.
Аля уже засыпала, когда под окном раздалось глухое рычание мотора, а потом в стекло постучали.
– Кого еще принесло? Ночь-полночь… – хриплым со сна голосом произнесла Ипатьевна.
Аля накинула халат, выглянула в окно.
Возле дома стоял участковый Шишкин. Увидев ее в окне, он с раздражением, под которым хотел спрятать смущение от позднего визита, проговорил:
– Собирайся!
– Куда еще собираться? Ночь на дворе! Что случилось?
– Что случилось, то случилось! У Третьего Брода утопленника нашли. Надо проверить – может, еще живой. А ежели нет – кон-стан-тировать смерть! – Шишкин с заметным удовольствием произнес длинное красивое слово.
– Но почему я?
– Почему-почему! Сама знаешь, больше некому.
– Но есть же Роман Филиппович…
– Роман Филиппович где? В Запечье, а оттуда сейчас до Третьего Брода не доехать, сама знаешь! Загоска разлилась, мост опять снесло к чертовой матери! В общем, кончай разговоры разговаривать, одевайся, и поехали…
Аля понимала, что спорить бесполезно, что участковый прав. Она – деревенский фельдшер, единственный медицинский работник на семь ближайших деревень. Есть, конечно, старый доктор Роман Филиппович, но он далеко, в селе Запечье, за рекой Загоской.
В общем, Аля привычно быстро оделась, взяла саквояж с самыми необходимыми лекарствами и инструментами и через десять минут уже ехала в полицейском уазике по тому, что только человек с богатой фантазией мог назвать дорогой…
Еще через сорок минут они были у Третьего Брода.
Никто не знал, почему он третий – никакого другого брода, ни первого, ни второго, на Загоске не было. Ну, третий и третий…
На пологом берегу, возле маленького костерка, стоял Вася Долгов, тракторист из Надбелья. Вася был человек невредный, хоть и сильно пьющий. Аля его знала – пришлось однажды вскрывать здоровенный нарыв на шее. Вася тогда вел себя вполне прилично, не орал, не ругался – возможно, оттого, что выпросил перед операцией полстакана чистого спирта внутрь.
Вася махал руками – здесь, мол.
Шишкин остановил машину.
Они с Алей вышли, спустились к берегу – и сразу увидели утопленника.
Это был первый утопленник в Алиной небогатой практике, поэтому его лицо отчетливо отпечаталось в ее памяти.
Впалые виски, скошенный подбородок с седоватой трехдневной щетиной, тройная морщина на лбу, напоминающая букву «Ш»… и кривой полумесяц шрама на левой щеке…