Амулет на удачу - стр. 87
Дальше передо мной стоял вообще профессор и декан. Интересно, это магия такая, когда он вот так мгновенно и без перехода превращается из Ладисласа – можно сказать, своего парня, в Дюрана, а потом и в месье Дюрана? На тумбочку возле моей кровати легли несколько книжек. Причём я могла поклясться, что вроде бы в руках и под пиджаком их не было.
– Очень прошу, ко дню первого визита прочитать все эти книги. Внимательно прочитать, а не пролистать, это в том числе и в твоих интересах. Там выдержки из этикета, краткий свод самых влиятельных и родовитых семей империи и ещё кое-что. Зубастика я пока забираю, ему тоже надо подготовиться. И отвлекать не будет.
Ладислас подхватил сумку с высунувшимся было дракончиком и вышел из квартиры. Видимо, до конца я ещё не поправилась, ведь и стояла совсем рядом – догнать его не успела. Клацнул замок, и тут я сообразила, что заперта: ключа у меня нет, а двери в здешних квартирах без ключа изнутри тоже не отпираются.
Честно признаюсь, сначала я села на кровать и заревела. Зубастика отняли! И заперли. Через какое-то время слёзы закончились, а здравый смысл взял верх. Зубастика вернут, а книжки и в самом деле изучить надо. Раз уж дракончик признал во мне маму. Я за него отвечаю, и будет глупо попасться на незнании местных обычаев, после которых нас обоих выгонят на улицу.
***
Следующие дни оказались похожи как две капли воды. Из дома меня по-прежнему не выпускали, да и не очень-то хотелось – слабость и дурнота по-прежнему накатывали от любой физической нагрузки или слишком резкого движения. И оттого, что если верить тексту выписки, который на второй день я всё-таки удосужилась прочитать, такое состояние было наоборот нормальным, легче не становилось. А ещё меня с каждым днём всё больше бесил мой жених – потому что все эти дни он был именно что месье Дюраном, и никак иначе. Не грозой первокурсников, а профессором и преподавателем, которого обожали старшие курсы – теперь я понимала почему. Строгий, но понимающий, он гонял меня по этикету и серпентарию местной политики и юриспруденции, но не ругал, а наоборот всегда был готов помочь и объяснить, если я чего-то не понимала. А также мягко, но настойчиво подтолкнуть свою студентку там, где она просто ленится.
Распорядок дня строился всегда по одному и тому же сценарию. Утром Дюран уходил на занятия и забирал с собой Зубастика. В середине дня возвращался, мы вместе чинно обедали, дальше следовал короткий экзамен по материалу, который я была обязана разобрать и усвоить за утро. Потом месье профессор садился работать с бумагами из деканата или готовиться к лекциям, и на это время окружающего мира для него не существовало. Я из вредности как-то проверила, уронив на кухне тарелку с таким звоном и грохотом, что у самой в голове загудело – Дюран и ухом не повёл. Вечером он ненадолго уходил и возвращался с Зубастиком. Моей единственной отдушиной, ибо чем дальше, тем сильнее поведение жениха приводило в бешенство. Используй он меня как служанку, пытайся унизить – это меньше бы раздражало, чем такое вот ровное отношение преподаватель-ученик. Мало ему студентов в Академии, что ещё и на дом уже для души персональной ученицей обзавёлся? Я для него не человек, а вещь, реквизит, с которым будут аккуратно обращаться, подкрашивать и ремонтировать… и только. Не станешь же ты любить пылесос или ненавидеть шкаф?