Амнезия - стр. 6

Лавр сам не заметил, когда начался секс по расписанию, когда надо было ловить овуляцию, не пропускать приемы у врачей и сдавать анализы. И у Лавра, и у Даши по отдельности были какие-то проблемы со здоровьем, но в целом ничего критичного, однако беременность не наступала.

Потом они ездили к какой-то Матронушке, посещали монастыри и на синем камне на озере Неро сидели, который издревле отвечал за приплод. Он стал замечать, что меньше видел ямочку на щеке своей жены, при мысли о сексе возникала мысль, что он семенной бычок на заклание, который должен только сперму выдать и свободен, а удовольствие и оргазм – это уже не про из телодвижения. А иногда, когда он работал над детозачатием и утыкался взглядом в широкую спину жену, поправившуюся то ли от гормонов, которыми ее пичкали, то ли от заедания своих неудач, вспоминал другую спину, стройную, гибкую, с прорисованными мышцами, с вдруг закинутыми назад резким движением головы прядями каштановых волос.

Обычно жена во время секса, раскинувшись на спине всегда закрывала глаза, а однажды она их открыла и посмотрела на Лавра, и так ему странно стало от всей этой ситуации, что у него пропала эрекция, в результате чего это сподвигло Лавра откликнуться на призывные взгляды секретарши, которая уж, что греха таить, слишком напоминала ему Ленку той ж стройностью, резвостью и энергией.

Так Лавра и продолжали окружать одни женщины: видения бывшей жены, в реальности потухшая жена, полного ожидания любовница и родившаяся вскорости у нее дочка.

Поэтому, когда жена, пройдя всевозможные варианты естественного рождения, заговорила про усыновление ребенка, Лавр был только за, уж слишком он надеялся вернуть обратно утраченное состояние яркого солнечного дня, и положа руку на сердце, он не мог правдиво ответить, нужно ли было ему, чтобы жена была счастлива, или пекся только о себе. Жену он почти с трудом переносил, при этом прекрасно понимая, что никакой вины ее в том не было, но ее вечная жертвенность, потухшая улыбка и сырники по утрам – были ему вечным укором, Лавр все меньше бывал дома, все больше зависал у любовницы и с пива перешел на крепкий алкоголь.

Лавр ничуть не удивился, когда жена выбрала двухмесячную девочку, он уже привык быть окруженным женщинами. Вернулась его веселая, энергичная, активная жена, улыбки и смех вперемешку с плачем и агушками ребенка. Не сказать, что Лавр был в восторге от идеи усыновления, но на фоне его чувства вины и растущей дочери в параллельной семье, его состояние как бы уравновешивалось. Правда, со временем стала вырисовываться другая проблема, его прежняя жена вроде как вернулась, только Лавр перестал быть центром ее вселенной, им стала дочь. С одной стороны, Лавр особо-то уже не претендовал на эту роль при наличии параллельной семьи, а с другой стороны, его немного коробило, когда его ждал не накрытый ужин на столе, а еда в контейнерах в холодильнике, которую надо было самому разогревать, и когда жена рассказывала, как проходила неделя: «Мы поели, мы помылись, мы сходили в поликлинику», то в этих «мы» не было его.