Амирани - стр. 2
– Поймите, говорил старенький врач, он даже после лечения в госпитале был не в себе. Я не знаю, что с ним делали повстанцы, но думаю, ничего хорошего. Кости срослись, а душа…
– Могли бы позвонить – буркнул под нос Варан.
– Никто не знал его настоящего имени, догадывались, откуда он мог быть, но с вами никто не хотел связываться. Поэтому и лечили, как могли.
– Аминазином?
– Не самый худший препарат, кстати, молодой человек.
– Почему он такой худой?
– Он отказывался есть. Приходилось кормить насильно, не всегда удавалось. Мне кажется, он вообще не понимал, где находится.
Варан очень хотел врезать старику, но Тари его остановил и направил на выход.
– Если что – мы еще приедем.
– Конечно. Вот моя карточка. Но помочь вашему товарищу, я думаю, будет не легко.
Варан уходил, задумчиво глядя себе под ноги, Тари, с огромной папкой под мышкой, подталкивал его на выход.
Варан последний раз оглядел весь персонал
– Комиссии сюда, и по врачебной этике, и которые за тараканами следят, за правильным лечением, поднять все дела больных и врачей, наверняка здесь нечисто.
– Да уж – подтвердил Тари – совсем нечисто.
Они сидели в кабинете начальства и слушали врачей, которые разбирали историю болезни, и вообще, что с ним делали. Варан, как самый старший, вытирал пот и слезы.
– Почти полгода в плену сопротивления. Издевательства, пытки, постоянный стресс, голод, он ушел в себя. Когда освободили, по непонятной причине не сообщили нам, а отправили в центр на восстановление.
– Он им свое имя не назвал, а чип у него выдрали, или не посчитали нужным – вставил свои пять центов Тари.
– Могли бы просто связаться.
– Разберемся. Нет, у него не раздвоение личности, депрессия, нарушение химического баланса, пограничное расстройство и еще много чего. В психушке не нашли ничего лучшего, как колоть транквилизаторы и снотворное и кормить насильно.
– Под транками ментальные способности не работают.
– Откуда они могли знать?
– Может за ними кукловод стоял – высказался молчавший до этого Ираклий.
Все уставились на него. Даже Нико перестал рыдать.
В палату пошли все, но впустили только Варана – как самого вменяемого. Он не узнал Амира, чуть даже не переспросил врача – это точно он? Потом вытащил руку из-под одеяла. На безымянном пальце была родинка, над которой подшучивали – что и обручального кольца не надо. Варан опустился на пол и поцеловал руку. Смотрел в когда-то любимое лицо и не видел. Кроме длинных ресниц, от старого Амира ничего не осталось. Худое, изможденное лицо, морщины, делающие его старее и кулаки сразу сжались, так, что кровь брызнула из под ногтей.