Амир. Его заложница - стр. 18

– Вот посиди и подумай о своем поведении. Чем раньше ты догонишь, наконец, где оказалась, тем лучше будет для тебя самой.

Проговорив это, он просто закрывает дверь с наружней стороны.

Амир оставляет меня в каком-то… сарае? Даже не знаю… Я не сильна в сельскохозяйственных постройках, потому что всю жизнь прожила в городе.

Бросаюсь на дверь, но это бесполезное занятие. С той стороны, наверняка какой-нибудь крепкий засов или вообще здоровенный амбарный замок. Мне не справиться. Я теперь в этой тюрьме до тех пор, пока зверюга не решит, что с меня хватит.

– Ублюдок! – кричу, невзирая на возможные последствия.

Глаза начинает щипать. В них скапливаются слезы.

Обидно и страшно.

Меня пугают очертания непонятных предметов и ситуация в целом.

В горле свербит, пока я пытаюсь удержаться от плача. Слезы сейчас бесполезны, и я прекрасно это понимаю. Они только вывернут наружу ненужные эмоции, а мне нужен холодный мозг.

Сдержать себя очень трудно, и у меня ничего не получается. Перед глазами в слезах уплывают силуэты вещей, которыми заполнено пространство.

Я быстро стираю слезинки, чтобы успокоиться, но они снова и снова бегут по щекам.

Я уже даже не чувствую холода. Мое тело горит от эмоций и переживаний. В какой-то момент мне, наоборот, становится так жарко, что хочется раздеться.

Пытаюсь убедить себя в том, что поступаю правильно, и лучше уж здесь, чем обслуживать своим телом этого бездушного зверя.

Я вдруг вспоминаю его обжигающие крепкие объятья. Такие горячие, точно тебя положили на раскаленную сковороду и ты, как кусочек масла, плавишься на этой поверхности, ни в силах оставаться собой.

И этот гигант чертовски привлекателен этой своей животной силой. Она нагоняет страху, но и будоражит воображение. И вовсе не в том ключе, в каком бы мне хотелось.

По телу током пробегает легкая дрожь, когда я представляю, как Амир ласкал сразу обе мои груди одной своей ладонью. И именно ласкал. Он был нежен. Он порождал своими действиями тягучее томление между моих ног.

Никогда раньше я не чувствовала ничего подобного. И теперь не хочу. У меня просто стресс. Да, это стресс! И все закончится, как только я выберусь отсюда!

Сарай маленький, темный, с единственным узким окном под самым потолком. Оттуда внутрь попадает слабый лунный свет.

Когда глаза привыкают, и слезы заканчиваются, у меня получается присмотреться к тому, что меня окружает.

Половина небольшого помещения занята сеном, другая часть – ведрами, какими-то бочками, граблями и другой атрибутикой сельской жизни.

Всхлипывая, я двигаюсь в сторону инвентаря. Осторожно поднимаю вилы. Примеряюсь. Зря Амир оставил их тут. Этой штукой можно насмерть заколоть.