Амина-кислота - стр. 8
– Может быть, здесь безопаснее? – Маша оглядела пустое помещение, – никто не вломится через стену, большая бомба не разрушит здание. Да и от чужих глаз подальше. Как ты и сказал, снаружи вроде бы ничего нет, а внутри целый мир.
– Но здесь не так, здесь и снаружи ого-го наворочено, – сказал я.
– А как думаешь, почему? Почему они так смело себя ведут? – спросила Маша.
– Излишняя самоуверенность? Или, может быть беспечность? А может быть, это как раз способ заманивать сюда новых людей, но так, как будто их здесь не ждут и им здесь не очень рады. И, мол, место в этом «раю» ещё нужно заслужить, – сказал я.
– Не слишком сложно? – спросила Маша, – мне кажется, обычно всё гораздо проще.
– Когда знаешь ответ, всё кажется простым. А когда не знаешь, то ломаешь голову над чужими мотивами и логикой поведения. Вот когда вы нападали на убежище, мы тоже всю голову сломали, зачем вам это надо. А ответ оказался простым. Простым, да вот только мы его не знали и не могли даже такого предположить, – сказал я, – понятия не имели про это «зерно».
– Я и сейчас про это почти ничего не знаю. Учителю оно было зачем-то нужно, причём очень срочно. Но зачем, он нам никогда не рассказывал… по крайней мере мне, – сказала Маша.
– А сама ты не догадываешься? Может быть, по чужим разговорам сложилось какое-то мнение? – спросил я.
– Ну, – задумчиво сказала Маша и закатила глаза к потолку, – учитель был сильно болен. Что-то связанное с возрастом. И даже магия не могла помочь, по крайней мере та, которую он смог на себе испытать. Лекари ведь обычно травмы и раны лечат, но омолаживать не умеют. А вот это зерно вроде бы может исцелять и продлевать жизнь. Вроде бы даже вплоть до бессмертия, но это не точно.
– Это похоже на мотив, – сказал я, – пытаться разорить убежище, чтобы избежать смерти. Это его ни в коем случае не оправдывает, но делает его поведение, по крайней мере, понятным.
Когда Маша закатила глаза наверх, то вниз так и не опустила, а продолжала разглядывать потолок. Заметив это, я тоже посмотрел, что же такого интересного она там увидела.
В потолке было много отверстий. Как будто раньше там крепилось много чего, но потом всё это сняли и вывезли. Однако привлекло Машино внимание не это. Там были надписи. Самая большая гласила:
«Сеня Мурманск 62»
Было ещё много других имён и других городов, но везде стояло шестьдесят два.
– Шестьдесят два, это год? – спросила Маша, видимо, думая о том же, о чём и я.
– Скорее всего. Обычно пишут год… можно предположить ещё, что кто-то родился в шестьдесят втором, но это вряд ли, – сказал я.