Американские боги - стр. 8
Огонек горел самый верхний, но красный.
Уилсон нажал на кнопку.
Пару минут они стояли в полной тишине. Тень все твердил сам себе, что все в порядке, в пятницу утром он уже будет сидеть в самолете, а самолет полетит в Игл-Пойнт, но отчего-то ему уже во все это не верилось.
Красный огонек погас, загорелся зеленый, и Уилсон толкнул дверь. Они вошли.
За последние три года Тень несколько раз видел начальника тюрьмы. Один раз тот проводил экскурсию для какого-то политика. В другой раз, после того как тюрьму ни с того ни с сего перевели на более строгий режим содержания, заключенных разбили на группы по сто человек, и начальник выступил с речью перед каждой такой группой, объяснив в двух словах, что тюрьма переполнена, и поскольку переполненной она останется и впредь, лучше к подобному положению вещей привыкнуть сразу.
Издалека вид у Паттерсона был несколько лучше, чем при ближайшем рассмотрении. Вытянутое лицо, седые волосы подстрижены очень коротко, на военный манер. И запах «Олд спайс». За спиной у начальника – книжный шкаф, на каждом корешке надпись: «Тюрьма». Стол девственно чист, не считая телефона и перекидного календаря с картинками из «По ту сторону»[2]. За правым ухом у начальника был слуховой аппарат.
– Садитесь, прошу вас.
Тень сел. Уилсон встал у него за спиной.
Начальник выдвинул ящик стола, достал папку и положил ее перед собой.
– Здесь написано, что вам дали шесть лет за нанесение тяжких телесных, при отягчающих обстоятельствах. Отбыли вы три года. И в пятницу вас должны были освободить.
Должны были? Тень почувствовал, как где-то в районе желудка у него разверзлась пустота. Сколько же ему добавят? Год? Два? Все три, по полной? Но вслух он сказал:
– Так точно, сэр.
Начальник провел по губам кончиком языка.
– Что вы сказали?
– Я сказал: «Так точно, сэр».
– Послушайте, Тень, мы освободим вас сегодня, после обеда. Выйдете на пару дней раньше.
Тень кивнул и стал ждать, когда за ложкой меда последует бочка дегтя. Начальник уставился в папку с делом.
– Эта бумага пришла к нам из больницы имени Джонсона в Игл-Пойнте… Речь идет о вашей жене. Она погибла вчера вечером, вернее, сегодня ночью. В автомобильной катастрофе. Примите мои соболезнования.
Тень снова кивнул.
Уилсон отвел его обратно молча. Он открыл дверь, впустил Тень в камеру, а потом сказал:
– Это вроде как в тех анекдотах, про хорошую новость и плохую, да? Хорошая новость, что откинешься на пару дней раньше, и тут же плохая – жена померла.
И рассмеялся, будто шутка и впрямь удалась.
Тень промолчал.
Как во сне, он стал собирать пожитки, а большую часть просто раздал. Ни Космо Деева Геродота, ни книжки по фокусам с монетами он брать с собой не стал; и в конце концов, после минутной вспышки сожаления, расстался и с металлическими кружочками, которых наворовал в мастерской и которые служили ему вместо монет. Там, снаружи, будут у него монеты, настоящие монеты. Он побрился. Переоделся в гражданку. А потом шел сквозь двери сквозь двери сквозь двери, отдавая себе отчет в том, что в обратном направлении не пройдет уже ни разу в жизни; и внутри у него было пусто.