Американская грязь - стр. 53
В краткосрочной перспективе изменилось немногое: Себастьян стал чаще звонить и время от времени заходил в книжный, чтобы проведать жену. Раз пять в день он слал ей эсэмэски, и даже если Лидия была занята, она сразу отвечала, чтобы муж не волновался. Все было в порядке. Неделю спустя, увидев в дверях Хавьера, она страшно запаниковала. Спрятав под прилавком телефон, Лидия написала Себастьяну: «Он здесь. Перезвоню».
В руках Хавьер держал какой-то сверток, и глаза его сияли ярче обычного. Всем своим видом он показывал, что очень ждет, когда покупатели разойдутся, но Лидия не спешила их отпускать, страшась оставаться с ним наедине. Когда последняя пара посетителей направилась к выходу, так ничего и не купив, Лидия крикнула им вслед: «Вам все понравилось?» Ответа она не услышала. Один из них, мужчина, просто кивнул, и, отворив дверь, оба удалились под тревожный звон колокольчика. Дрожащими руками Лидия помешала сахар в кофе Хавьера.
Сидя на своем табурете, мужчина широко улыбался.
– Кое-что для тебя. – С этими словами он положил бумажный сверток на прилавок и чуть придвинул его к Лидии.
Упаковка была неброской: простая коричневая бумага, никаких ленточек – однако от этого подарок, врученный в среду утром без всякого повода, не терял своей особой значимости. Как бы то ни было, Лидия распаковала его. Внутри оказалась деревянная матрешка, напоминавшая по форме арахисовую скорлупу, высотой примерно как рука Лидии от кисти до локтя, с едва заметным шовчиком посередине. Раскрашена она была по-праздничному: черные волосы, розовые щеки, желтый фартук, красные розы. Прощупав пальцами шовчик, Лидия открыла матрешку и увидела ее сестру-близняшку, только поменьше. Лидия раскрывала этих куколок снова и снова и всякий раз обнаруживала внутри уменьшенную копию предыдущей фигурки.
– Это русские матрешки, – сказала она.
– Да. – Хавьер наблюдал за ее реакцией. – Но на самом деле они – это я. Продолжай, ты не закончила.
Разняв очередную рассеченную фигурку – высотой с ее большой палец, – Лидия добралась до самой маленькой сестрицы. Ярко-бирюзовая и самая красивая, она была расписана наиболее искусно. Лидия зажала фигурку между пальцами и принялась разглядывать замысловатую серебряную филигрань.
– А это ты. – Хавьер ударил себя кулаком в грудь. – Muy dentro de mi[29].
Лидия заморгала, пытаясь остановить слезы, но они все равно предательски заблестели в уголках ее глаз. Мужчина истолковал их по-своему и улыбнулся еще шире:
– Тебе нравится?
– Очень. Спасибо!
Она шмыгнула носом и под пристальным взглядом Хавьера начала поспешно собирать матрешек обратно. Тот заметил, что Лидия не пытается соединять половинки аккуратно, чтобы нижняя часть соответствовала верхней, – знак, что что-то по-настоящему пошло наперекосяк.