Американская грязь - стр. 24
– Сойдет и так, – ответил он наконец.
Тогда Лидия распрямилась и, глотнув из чашки почти остывший кофе, заметила:
– В результате теперь у тебя есть Марта.
– Да, Марта. – Глаза Хавьера заискрились. – И ты.
В следующий раз он пришел к ней с коробкой печенья кончас и уселся на свое обычное место. Лидия ходила между полками, помогая покупателям выбирать книги. Хавьер тем временем открыл свою коробку и выложил на салфетки два печенья в форме ракушек. Когда покупатели подходили на кассу, чтобы расплатиться, он здоровался с ними так, словно и сам работал в магазине. А потом предлагал им угоститься. Когда они с Лидией наконец остались вдвоем, Хавьер выудил из внутреннего кармана пиджака небольшой блокнот и положил его на прилавок.
– Что это такое? – спросила Лидия.
Тревожно сглотнув, ее друг ответил:
– Мои стихи.
Глаза Лидии широко распахнулись от восторга.
– Я никому раньше их не показывал. Только Марте. Она изучает в школе поэзию. А еще французский и математику. Она, конечно, намного умнее своего старого папаши.
– Ах, Хавьер.
Мужчина беспокойно теребил краешек блокнота.
– Я всю жизнь пишу стихи. С самого детства. Я подумал, может, ты захочешь их послушать.
Лидия придвинула табурет поближе и опустила подбородок на переплетенные руки. Между ней и Хавьером на промасленной салфетке лежало печенье. Он открыл блокнот и принялся листать потрепанные страницы. Хавьер переворачивал их медленно и осторожно, пока наконец не добрался до нужного места. Затем он прокашлялся и стал читать.
До чего же скверными оказались его стихи! Мрачные и в то же время совершенно пустые, такие ужасные, что Лидия еще сильнее полюбила своего друга – за то, что он доверился ей и предстал перед ней таким беззащитным. Закончив, Хавьер выжидательно посмотрел на Лидию. Его лицо исказила тревога. Но она искренне сказала с сияющим, теплым взглядом:
– Прекрасно. Очень красиво.
Их дружба крепла и развивалась на удивление стремительно. Вскоре заигрывания почти полностью сошли на нет, а вместо них возникло чувство близости, которое Лидия прежде испытывала только в кругу семьи. Связь с Хавьером была чисто платонической, но привносила в ее жизнь новые краски.
Благодаря ему Лидия поняла, что в возрасте степенного материнства жизнь по-прежнему может быть увлекательной, что всегда есть шанс встретиться с чем-то, с кем-то новым. В день ее рождения – хотя, как Лидии помнилось, она не сообщала ему эту дату – Хавьер вручил ей серебристый сверток размером с книгу. На ленточке было написано: «Jacques Genin».
– Это тебе от главного шоколатье Парижа, – объяснил он.