Американская грязь - стр. 11

– Carajo![11] – выругалась женщина и машинально спрятала Луку за спину.

– Что такое, Мами?

– Стой здесь. Нет, лучше подожди меня там. – Лидия махнула рукой туда, откуда они пришли.

Лука не стал возражать и засеменил прочь. Когда он отошел примерно на десять шагов, его мать бросила красный саквояж на тротуар, отступила от машины и посмотрела по сторонам. Ее сердце, отяжелевшее в груди, не застучало быстрее.

На лобовом стекле пестрело разрешение на парковку; задний бампер слегка разъело ржавчиной. Лидия вышла на проезжую часть, склонилась ближе и попыталась прочитать содержимое бумажки, не дотрагиваясь до нее. В другом конце улицы, за желтой лентой стоял фургон новостного агентства, но репортеры занимались своими делами и, похоже, не успели заметить женщину с мальчиком. Тогда Лидия развернулась и вытащила бумажку из-под дворника. Одно-единственное слово, написанное зеленым маркером: «Бойся!» Резкий вздох пронзил ее тело насквозь, словно нож. Лидия взглянула на Луку и, скомкав бумажку, затолкала ее в карман.

Им нужно исчезнуть. Уехать из Акапулько далеко-далеко – так далеко, чтобы Хавьер Креспо Фуэнтес никогда не смог их найти. Но брать машину им было нельзя.

Лидия дважды обошла машину: вгляделась в окна, проверила шины и бензобак, наклонившись, осмотрела ходовую часть, стараясь при этом ничего не трогать. Все вроде бы выглядело как обычно – правда, Лидия никогда не обращала особого внимания на такие вещи. Она поднялась и скрестила руки на груди. Садиться за руль слишком опасно, но открыть салон все-таки придется, чтобы забрать оттуда вещи. Нужда подгоняла ее, но сознание зациклилось на текущем моменте, в голове неотступно вертелись слова «сувениры на память».

Прильнув к окну, женщина заметила под пассажирским сиденьем рюкзак Себастьяна; на приборной панели блестели ее собственные темные очки; сзади валялась сине-желтая толстовка Луки. Возвращаться домой, туда, где они жили втроем, слишком опасно. Однако нужно как можно скорее увезти отсюда Луку. Лидия задумалась: если в салоне бомба, то, может, будет правильнее взять Луку с собой, подозвать его сюда, прежде чем открыть дверь; через мгновение материнский инстинкт отогнал эту жуткую мысль прочь.

Лидия подошла к машине со стороны водителя; свободной рукой она пыталась унять дрожь в той, что держала ключ. Когда она взглянула на Луку, тот одобрительно показал ей большой палец. «Никакой бомбы там нет, – повторяла про себя женщина. – После такой стрельбы бомба – это уже перебор». Она вставила ключ в замочную скважину. Глубоко вдохнула. И еще раз. Наконец повернула ключ. Раздался глухой щелчок – механизм сработал, и от этого звука Лидия едва не потеряла сознание. Но затем последовала тишина. Ни тиканья, ни гудков, никакого смертельного выхлопа. Она закрыла глаза, потом снова взглянула на Луку и тоже показала ему большой палец. Отворив скрипучую дверь, Лидия оглядела салон. Что же ей взять? На миг она замерла, словно парализованная. «Этого не может быть», – подумалось ей. Казалось, будто ее мозг скукожился и иссох. Она помнила, как после смерти ее собственного