Америго - стр. 3
Дети с недоверием смотрели на него, удивляясь его выразительной мимике и странным взмахам рук. Однако торжественный раскатистый голос подчинял их нисколько не хуже ремней – так что многие замирали, ожидая новой пламенной тирады. И все же, пока учитель переводил дух, кое-откуда слышался неровный шепот, – но очередной его возглас безжалостно топил все перешептывания, заявляя исключительное право на присутствие под этим сводом.
– Я вижу на ваших юных лицах недоумение, и вам не нужно этого стыдиться! В первой главе Книги Заветов сказано: «Можно дать ребенку писания, как только он выучится ходить и связно говорить, но нельзя вселить в его сердце надуманный образ. Пассажир сам придет к осознанию, но его следует поддерживать, дабы он не низверг себя в синие пучины Океана». – Тут он вдруг хмурился, наклонялся к своим туфлям, сводя руки ладонями вверх, затем выпрямлялся, поднимая руки, точь-в-точь как скульптуры у входа; лицо его опять светлело, и он продолжал: – Посему, друзья мои, мы с вами отправляемся в Парк Америго, где вы сами, без моих наставлений увидите, какая чудесная жизнь ждет вас впереди!
Услыхав непонятное, но грозно звучащее слово «низверг», ученики съеживались от страха, некоторые начинали кривить губы и тереть кулаками глаза. Но тревога сменялась воодушевлением, когда учитель заводил речь о Парке. Родители уже говорили им об этом месте – много и увлеченно рассказывали о лучшем, самом приятном и радостном времени жизни человека на Корабле.
Парк Америго находился в центре Корабля и не принадлежал ни одной из палуб; творцы не указали в своих писаниях, кто должен им распоряжаться. И все же это место было прекраснейшим на Корабле – Парк, как это ясно из его названия, был символом острова Америго. Он располагался ниже палуб; внизу его окружал широкий ров с водой, символизирующий прибрежные воды, а сверху, на всех четырех палубах – внушительная каменная ограда.
Учитель, нагруженный большим мешком с некими тяжестями, и его ученики подходили к укромной маленькой площади, отыскивая ее в путанице проходов и переулков. В старинной стене, отделяющей центр от этой площади, возвышались ворота в форме арки. С каждого боку на арку опиралась белая мраморная статуя творца. Один сжимал в свободной руке горсть гладких белых камней, другой держал на вытянутой ладони раскрытую книгу, похожую на птицу, готовую взмахнуть мраморными крыльями и оторваться от статуи.
Под аркой становилось слышно, как миролюбиво плещет вода во рву. Учитель отпирал ключом ворота; стоило теперь сделать два-три десятка шагов вперед – и мостовая обрывалась.