Амброзия - стр. 11

На кличку свою Всеволод уже давно не обижался. Сросся с ней, свыкся за столько лет. Что же поделать, если внешность такая колоритная? Все школьные годы одноклассники кричали ему вслед: «Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой.»

Нагоняя от главного инженера, разумеется, было не миновать. Но так, дежурного, для проформы. Работать то все равно больше некому. Но главный инженер Григорий Федорович разговор повел очень странно.

«Ну ты, Всеволод, это – держись. И все, что в таких случаях полагается. Я не мастак речи говорить. А насчет выходного и материальной помощи иди к директору,» – сказал он, пожимая руку.

«Ты чего, Федорович, офонарел?» – изумился такому масштабному сочувствию своему похмелью Всеволод.

«Погоди, так ты не знаешь еще что-ли? В общем, теща твоя померла. Сегодня утром. Ты где сам то был? Супруга твоя звонила, сказала, что мама утром как ни в чем не бывало пекла блины. Потом села за стол завтракать, да и ткнулась носом в тарелку. Иди домой,» – похлопал его по плечу Григорий Федорович.

Сева послушно развернулся и пошел.

Тещу свою он не любил. Но считал злом неизбежным, как гололед зимой или поход к участковому терапевту за справкой с многочасовым ожиданием в очереди. Ныне покойная (с этой мыслью еще надо было свыкнуться) Алевтина Ивановна, как любая порядочная теща, считала зятя полным ничтожеством, недостойным своей дочери. И, надо сказать, с полным на то основанием. Всеволод по жизни был пофигистом. Малейшее честолюбие было чуждо ему, как аборигенам с острова Новая Гвинея придворный этикет. Есть какая-никакая работа, и ладно. Квартира от родителей досталась, и хорошо. Зарплаты на пожрать и выпить хватает. Чего еще человеку для счастья надо? Правильно, чтобы теща над ухом не жужжала. Так теперь она и не будет, как он утром и пожелал. Сева даже споткнулся, осознавая странность этого совпадения. И чего только в жизни не бывает!

***

За последние пару часов Михаил дошел от состояния веселого, даже какого-то озорного изумления, когда полицейские сообщили ему о находке его, числившейся до того в угоне машины, до полной эйфории, когда осматривал на полицейской стоянке почти новенькую черную Мазду. Он старательно подписывал бумаги, сверял номера на кузове и двигателе, и делал все, что велели, не особо вникая в смысл. Ведь он точно знал, что это розыгрыш и его, вероятно, снимает скрытая камера.

«Ну все,» – сообщил, наконец, занимавшийся им сотрудник. – «Распишитесь еще вот тут и можете ехать.

«Вот прям могу сесть и уехать?» – уточнил Михаил, понимая, что розыгрыш достиг своей кульминации, и вот сейчас выскочит съемочная группа и будет снимать крупным планом его лицо. Он оглянулся по сторонам. Ничего не происходило. Полицейский с папкой документов уже скрылся за углом. На стоянке тут и там сновали машины и люди, но никому до него не было дела.