Амбивалентность - стр. 13
– Да ну, я, это, туда и обратно. По дорогам не поеду, а у Макара Скальп стрелять не будет. Да вроде и не здесь он сейчас дела свои стряпает, Скальп-то.
– Ой, я б не обещала! Скальпу последнее время плевать на все договоры – вкрай оборзел. Надо будет – так и в ночлежке мокрую устроит. Допрыгается – свои же его и кончат, и проблем всем меньше.
– А Трек-то туда, это, на фига покатил? Вроде ж всегда по большой кривой банды облетал.
– Да за каким-то мужиком.
– Чё за мужик? Из местных?
– Не, залёток. Трек спросил, не мелькал ли рыжий дед в очках, а я и вспомнила, что мелькал – на той неделе.
– Во у тебя запоминающая способность! – ахнул дядька с таким выражением, словно сказал подавальщице цветистый комплимент.
Та, сдерживая польщённую улыбку, махнула на него полотенцем.
– Да ну, у меня перед глазами за ночь знаешь, сколько лиц проходит? К утру все в одну рожу сливаются, а тут – неделя! Но этот рыжий отпечатался, потому что – ну очки, это реликт, конечно. А ещё он салфетку у меня перед едой попросил и, вообрази, повязал её за ворот! – раздатчица прыснула, едва сдерживая хохот, а Артемию словно водой окатили. – Тряпочной салфетки у меня, понятно дело, нет, – продолжала женщина, – так я ему полотенечко чистое вынесла. Но ты где видел, чтобы кто-то салфетку себе слюнявчиком повязывал, а?
«Ох уж эти твои замашки старой интеллигенции, Гриша, так уже лет сто никто не делает!» – прозвучал в ушах мамин голос, и перед глазами мгновенно всплыла картина из детства: вся семья за столом, и папа – высокий, рыжий, в старомодных очках, прежде чем приступить к своему яйцу всмятку, обязательно повязывает вокруг шеи льняную салфетку, а мама неизменно подтрунивает над этой его причудой.
И что невероятней: то, что её отец, учёный-вирусолог, вечно витавший в каких-то своих облаках, умудрялся выживать в дикополье в течение пятнадцати лет, но не смог вернуться в Новый Вавилон, а теперь его зачем-то ищет Трекер? Или то, что в этом мире есть ещё один человек, рыжий и в очках, который повязывает себе салфетку перед едой?
– Как его зовут? – сипло спросила Артемия, но болтающая парочка её не услышала. – Простите! – прокашлялась она.
– А? – развернулась к ней подавальщица. – Рябинки надумала?
– Нет. Вы не знаете его имя?
– Чего-о?
– Имя. Как его зовут?
– Этого? – подавальщица кивнула на своего собеседника. – Тарасом зовут, а чё?
– Да нет, того, рыжего. Которого Трекер искал.
– А, того! Подруга, не знаю, не спрашивала, не моё это дело. А вот он меня странно звал, не как все мужики. Искоркой, вообрази!
Раздатчица рассмеялась и вновь повернулась к своему собеседнику, а Артемия осталась сидеть, ошеломлённая, уставившись в пустоту. Отец в детстве звал её именно так: Искоркой.