Алый снег Обервальда - стр. 16
– Посадят, дескать, чтобы не разводил коррупцию!
Но не думал он, что развязка дойдет так далеко – до могилы!
Все же, и не без реальных опасений, полагал:
– Помогут свои люди генералу выйти сухим из воды, спасут от решётки обширные связи и покровители.
Оно же вот как все обернулось…
Пока просыхала, разведенная на олифе, золотистая бронзовая пудра:
– «Генералу Никифорову от…»
Сергей Калуга, в своей обжитой до последнего уголка, «художественной кондейке», успел вдруг «на смерть» разругаться с недавней подшефной и помощницей.
– С «толстой дурой», – как едва ли ни вслух и при всех не окрестил Любочку.
И поделом!
Так как, почти всё имущество «туристского проката», только что принятое ею с хихоньками, да хаханьками от неведомых теперь, клиентов, снова было точной копией утрешнего:
– Того самого, что уже с самого утра заставило Сергея порядком надышаться вонью разложения палаточного брезента и перкаля от сырости и плесени.
И опять очередная партия таких грязно-промоченных вещей «из леса» сулила Сергею не меньших потуг. Особенно если солнце на дворе сменится дождём. И сушку всего этого добра придётся вести в кабинетах, да бытовках клуба.
В том числе не только общественных помещений, как говорится, для всех, а также и элитных, занимаемых инструкторами.
После крупного разговора насчёт её интеллекта, до глубины души обиженная ещё и нарисованной, отнюдь не на материи, жизненной личной перспективой, Любовь Георгиевна Дедова вновь спустилась в этот день в Калугинский подвал.
Но сделала это гораздо позже и с деньгами, выданными ему под расходный ордер:
– И на венок, и на такси.
Сделала она это, демонстрируя Калуге почти каменное выражение лица.
– Если бы, конечно, – примирительно улыбнулся про себя Сергей. – Кто-то попытался изваять из камня нечто мягкое, розовощёкое и постоянно пышущее жаром. И тем самым, хотя бы отдаленно, походило на подобный натуральный «природный материал», из которого целиком была создана сия любительница всего сладкого и мучного.
Нелицеприятный разговор, а за ним и последовавший разнос, устроенный ей Калугой за «косяк» в приёмке снаряжения от клиентов пункта проката, судя по всему, до сих пор саднил в обиженной душе счётного работника.
– Теперь я к твоим делам и пальцем не притронусь! – напоследок громко хлопнула она дверью.
В связи с этим, очередных клиентов «Пункта проката» принимать теперь стало просто некому.
– Приходите завтра! – безапелляционно заявил Калуга оставшимся в очереди посетителям.
Жаловаться им было в данный момент просто не на кого. Так как, завершивший смену, сотрудник пункта проката отбыл в разгар рабочего дня для выполнения особого задания начальства.