Алый снег Обервальда - стр. 12
Зато под ними, на покрытой лаком струганной лавке, стопкой лежало свежее кружевное бельё. В которое Любочка, видимо, собиралась приодеться. Осознавая, что коли оказалась в цивильном месте, то можно было забыть и про раскисшие на озёрах кроссовки, и про несносных подопечных, готовых на всё, что только заблагорассудится, чтобы ей лично досадить!
Быстро раздевшись до «костюма Адама», в точном соответствии с тем как того требовала здешняя традиция, Калуга, порадовался тому, что и другие потеряли прежнее стеснение и тоже, следом за ним, стали снимать с себя одежду.
После чего раскрыл дверь в пышущую жаром парилку.
Там на полке, уже прожарившись, как следует, обильно истекала жарким, предельно солёным, потом и даже млела в одиночестве от удовольствия Любовь Георгиевна Дедова. Получала девушка кайф, ничего не подозревая о том, что её ждёт уже в ближайшие мгновения.
Пока она даже глаза закрыла от наслаждения, чтобы не тратить силы на пустяки в виде встречи других женщин, чьи голоса раздались из предбанника.
С широко разведёнными толстыми ногами и необъятной рыхлой грудью, обвисшей почти до середины своего круглого упитанного живота, она, не глядя на вошедших, лениво хлестала себя по спине берёзовым веником.
Судя по всему, ожидала лишь того, когда к ней присоединятся другие женщины и можно будет ещё более получить уже коллективную пользу от горячей бани.
Говоря проще, надеялась попросить любую из туристок о взаимном одолжении – отхлестать ею мягкие места веником по настоящему, для полного, как учит медицина, выведения шлаков из организма.
Но, всё переменилось в одно мгновение.
Если, сначала скрип входной двери привел в чувство предвкушения удовольствия от исполненных надежд, то потом, увиденное повергло инструктора в настоящее неистовство.
С ужасом рассмотрев на пороге, в проеме распахнутой двери, вместо женщин своего помощника Сергея Калугу, да ещё и в чём мать родила, Любочка тут же панически завизжала, замахала руками.
И это длилось до тех пор, пока она не и забилась от его взгляда в самый дальний угол полка, где на беду, как раз и скопился наиболее лютый зной.
А тут ещё, к перепуганной девушке пришло полное понятие о том, что в бане на самом деле происходит.
Это случилось, едва туда же ввалились и остальные «голопузики» их туристской группы, демонстративно выставив перед нелюбимой инструкторшей, кто что имел.
Даже, побывавшие в походе, женщины, прежде, из-за природной стеснительности, несколько опасавшиеся такого «финского» банного общения и те пришли в себя, вдоволь насмеявшись над животным ужасом, продемонстрированным Любовью Георгиевной Дедовой, не столько от созерцания мужских причиндалов, сколько от категорического нежелания красоваться перед «негодяями» собственными природными естеством и достоинствами.