Алый Крик - стр. 38
– Отпусти меня, – буркнула я.
Всё это время я не оставляла попыток вывернуться из захвата. Безуспешно. Во всём, что касалось арта эрес, Идущая Тропой Шипов и Роз безусловно меня превосходила. И моя неспособность сопротивляться, казалось, раздражала её даже больше, чем моё невежество.
Она потрудилась дать мне это понять.
– Послушай, желторотик. Если что-то и замедляет распространение чумы, так это то, что заражённые откусывают себе языки и ломают зубы. Я полагаю, что баба, убившая людей, над которыми ты проливаешь бесполезные горькие слёзы, такого не планировала. Это просто побочный эффект. Но она совершенствует стихи. И что произойдёт, когда они распространятся во всех Семи Песках и за их пределами?.. А? Вот с чем мы столкнулись, Фериус Перфекс.
Женщина наконец отпустила меня. Более того: оттолкнула, заставив сделать несколько неуклюжих шагов в сторону догорающего магистрата.
– Так что либо проливай слёзы, пока пустыня не станет океаном, либо выбери путь, которого требует истинное сострадание, – и помоги мне положить конец Алому Крику.
– Алому Крику? – переспросила я, отступая от огня.
Она восприняла мой вопрос как капитуляцию, и её гнев, казалось, рассеялся.
– Так я называю эту заразу. Мне представляется, что безумие похоже на… бесконечный крик, вырывающийся из глоток жертв. Стихи, которые используются для распространения болезни – Алые Вирши, как я их поименовала, – они запускают что-то в мозгу, и это разрушает человеческую личность.
Я увидела свою шпагу, валявшуюся в нескольких футах поодаль, и пошла за ней.
– Похоже, ты много знаешь о болезни. Кто эта женщина, которая принесла сюда заразу? Горожане называли её странницей. Как она вообще создала Алый Крик? И зачем ей…
– У меня мало ответов, Фериус Перфекс. Я знаю лишь то немногое, что рассказали мне трупы, гниющие в монастыре Сад Безмолвия. И то немногое, что мы сами увидели в этом городе. И… это.
Я сунула шпагу в тубус и, обернувшись, увидела, что Идущая Тропой Шипов и Роз держит в руке игральную карту.
Я подошла. На карте не была обозначена никакая масть – только красиво нарисованная картинка. Тёмная фигура, идущая по извилистой тропке, а на заднем плане разбросаны старинные книги. Пламя, мерцающее у меня за спиной, заставляло фигуру казаться почти живой. Надпись под изображением гласила: «Искатель стихов».
До сих пор я только раз видела нарисованную вручную карту. Нарисовал её Дюррал Бурый, а на карте была я. Ну, та я, которая немного старше и у которой на губах играет подлинная улыбка аргоси. Я по сей день носила эту карту с собой и по сей день мечтала однажды стать той женщиной. Пока дела шли не слишком хорошо.