Алые века - стр. 8

* * *

Постучав в ворота, охотник с удивлением обнаружил, что его ждали. Дворецкий, опасливо косясь на меч посетителя, провел его в кабинет хозяина замка.

Граф Лаврский стоял возле окна, прислонившись к стене, и печально взирал на освещенное огнем костра село.

Вместо приветствия его сиятельство коротко спросил:

– Агнесс?

– Да, – подтвердил охотник.

– Упрямая девчонка, – прошипел в сердцах граф.

Отвернувшись от окна граф Лаврский внимательно взглянул на посетителя. При других обстоятельствах, в руках у его сиятельства уже бы оказался кувшин с водой. Но сейчас в нем не было никакого смысла. Хозяин замка понимал, что нападать на него охотник не планирует. Да и зачем это нищему охотнику? Он птица не того полета, чтобы мериться силой с графом.

Его сиятельство медленно отодвинул полу богато расшитого камзола. На поясе, как и говорила Агнесс, висела связка ключей.

– Я так понимаю, вам нужен этот.

Хозяин дома протянул охотнику ключ от камеры, в которой содержались друзья ведьмы.

– Так просто?

– Вы удивлены? Не поверили ей? Напрасно. С того мига, как Агнесс взошла на костер, эти люди перестали представлять для меня интерес.

Он вложил ключ в руку своего гостя и позвонил. Вошел дворецкий.

– Проводите господина в подвал. К той самой камере, – приказал граф. Перевел взгляд на охотника: – Вы уж простите, не могу проводить лично. Поведение молодого человека после освобождения вызывает у меня серьезные опасения за мое здоровье.

Его сиятельство едва заметно поклонился охотнику, давая понять, что не стоит злоупотреблять его гостеприимством. Гость поклонился в ответ.

Следуя за дворецким, охотник спустился в мрачный сырой подвал, скудно освещенный несколькими факелами. Дворецкий вперед по коридору идти отказался. Кивнул в сторону нужной двери и поспешил убраться прочь. Охотник фыркнул, отмечая преданность слуги и его страх перед всем, что связано с иной жизнью хозяина замка.

Ключ легко повернулся в замке, после чего дверь беззвучно отворилась. Взору охотника предстали ослепленные внезапным светом пленники.

Один из них, как и упоминала Агнесс, был священником. Это был мужчина того же возраста, что и хозяин замка. Одет в сутану, в руках – широкополая шляпа. На шее у отца Эстебана болтался крест на массивной цепочке.

К священнику в страхе прижималась его экономка Нора. Полная женщина лет тридцати, была одета в простое крестьянское платье. Тронутые ранней сединой волосы были растрепаны. На щеках после долгого плача играл лихорадочный румянец.

И все же самым примечательным из узников графа охотнику показался юноша. Филипп, в отличие от своих друзей, не испытывал страха. Напротив, его глаза горели яростными огнями, выдавая бушевавшие внутри чувства. Молодое крепкое тело требовало действий, подрагивая от нетерпения.