Альянс - стр. 49

– Хорошо, допустим, Герберта кто-то ударил. Но чем? – спросил Хьюго.

Маркус вопросительно посмотрел на Кристофера.

– Мы не работали в этом направлении, – замялся тот. – Не рассматривали возможность появления третьего человека и ещё одного орудия. Но в любом случае, мы сняли отпечатки со всех предметов в доме.

Хьюго презрительно хмыкнул и почесал щетину.

– У тебя списки с собой? – спросил Маркус. Кристофер передал ему внушительную стопку бумаг. Детектив разделил её на четыре приблизительно равные части между присутствующими. – Ищем неизвестные отпечатки.

– У меня ничего, – спустя десять минут произнёс Кристофер, откладывая последний листок.

– Пусто, – сказал Маркус.

Ещё через некоторое время закончила Барбара:

– Неизвестные отпечатки на силиконовых формочках для кексов и на компьютерной клавиатуре в комнате Джейсона. Маркус, но это абсурд, ты сам себя закапываешь ещё глубже.

Втроём они посмотрели на бормочущего Хьюго, который к тому моменту едва изучил половину бумаг.

– Кофейник (Джейсон, Герберт, Дженнифер)… Кастрюля красная, два литра… (Герберт, Дженнифер) Ключница… (Дженнифер), – читал в случайном порядке Хьюго. – Кактус (без отпечатков)… Клюшка для гольфа № 9 (Герберт, Джейсон, нет в базе). Мать твою, у меня клюшка!

Мы собирались играть в гольф.

– С кем, Джейсон?

– ОН, я, Лютер и Стенли.

Ужин, как и любой приём пищи в доме Трейдов, проходил в полной тишине. Телевизор, который в первые дни миссис Трейд по привычке включала, сейчас молчал – в новостях то и дело упоминали о гибели моей мамы, и всякий раз, как это происходило, Анджела перещёлкивала канал, а сейчас и вовсе отключила телевизор от сети. Завести разговор не пытался никто из нас. Без аппетита стуча по тарелкам вилками и чиркая ножами, когда требовалось что-то отрезать, мы старались не думать ни о чём, кроме пищи, пытаясь таким образом заглушить мысли о своих утратах. Я пытался не думать о маме. Лютер – об отце. Миссис Трейд – о муже. Она с Лютером сидела у одной части стола, я – напротив, у другой. Во главе не сидел никто. Раньше, должно быть, там сидел отец Лютера, но теперь место пустовало, и Анджела никак не могла к этому привыкнуть. Она не клала приборы для него, не ставила тарелки, как это могли бы делать какие-нибудь особенно чувствительные вдовы, не вздыхала, глядя на спинку его стула, и вообще никаким образом не показывала Лютеру своей тоски. Она была сильной женщиной и старалась стать для сына примером, ведь теперь их маленькая семья полностью легла на её хрупкие плечи, и демонстрировать слабость в её положении означало бы заставить Лютера чувствовать слабым и себя. Она стала в этом доме главной, однако пересаживаться на место Пола за обеденным столом не хотела. Со стороны могло показаться, будто она боится окончательно принять на себя обязанности главы семьи, однако я считал, что дело было не в этом. Сесть на место мужа, вынести мебель из его кабинета или избавиться от оборудования в его домашней лаборатории для Анджелы означало бы признать, что Пола больше нет. Несмотря на свою выдержку и желание научить сына стойкости, она всё же не могла этого сделать. Я всё это понимал. Быть может, раньше не смог бы понять, но теперь, с потерей родителей, мне стало ясно, что чувствует человек в подобной ситуации и какие мысли его посещают.