Альтернатива - стр. 38
– И это все?!
– Да, все. Остальное после дообследования.
И понеслось. Особенно жару добавило то, что Люся, пытаясь пробиться к выходу,
И понеслось. Особенно жару добавило то, что Люся, пытаясь пробиться к выходу, старалась объяснить «шкафу», что ей срочно необходимо в операционную и что там сейчас погибает пациентка, которой жизненно необходима хирургическая помощь. Двухметровый гигант весом далеко за сто килограммов колыхал брюхом, выпирающим через межпуговичное пространство, ревел с мощью взбирающегося в гору БЕЛАЗа, потерявшего глушитель. Орал он преимущественно матом и в основном угрозами – вплоть до физической расправы.
Люся работала врачом не первый год и видела многое и разное, поэтому без разбега рявкнула, что если он ей будет мешать выполнять профессиональные обязанности, то она вызовет ОМОН и ему самому понадобится специализированная медпомощь, которую он получит не в их клинике, а где-нибудь в спецприемнике. От неожиданности «мастодонт», попятившись, зацепился за ножку стула и сел на кушетку, прямо на лабутены своей дамы. Раздался жуткий хруст, перекрываемый диким матом уже в исполнении колоратурного сопрано.
Суть самой жалобы состоял в том, что она, Крылова Л.В., оставила некую Козловскую М.И. в условиях, угрожающих ее жизни, и своим поведением спровоцировала получение травмы Мартыновым Н.Н. Теперь этот Мартынов Н.Н. требовал самого тщательного расследования и жесточайшего наказания Крыловой Л.В. вплоть до лишения ее врачебного диплома. Последнее предложение выглядело незавершенным, по-видимому, этот Мартынов Н.Н. хотел, чтобы ее расстреляли или сожгли на костре, но вовремя остановился, возможно, вспомнив, что отечественное законодательство не поощряет призывов к смертоубийству.
Шорину они тогда спасли – убрали большую часть желудка и смогли провести реинфузию крови. Над ней шаманили и колдовали лучшие спецы клиники, и она выжила. Ее выписали через две недели после операции. С гемоглобином шестьдесят и блаженной улыбкой на прозрачном до голубизны лице. На дрожащих от слабости ногах, с призывами обрести истину она отползла к своим братьям и сестрам.
В день ее выписки в отделении с облегчением вздохнули абсолютно все. Должно быть, у нее голова и раньше была не самым сильным местом, а после такой кровопотери и вовсе все стало плохо. За проведенное в больнице время она активно, с фанатичным блеском в глазах пыталась обратить в «правильную, истинную» веру каждого встречного и поперечного, но сил было маловато и на длительные уговоры ее не хватало. Соседки по палате жаловались, одна даже пообещала придушить иеговистку подушкой, но обошлось без криминала, поэтому проводы были дружными и радостными.