Алтарь Святовита - стр. 14
– Хитро, ― уважительно высказался Захарыч.
– А то. Бывал я как-то в западных землях, не один, с приятелями своими. Шли мы на трех телегах, темнеть стало, кругом ― ни души, вот и решили привал сделать. Лошадок распрягли, напоили да заночевали в лесочке у родничка, а утром, как полагается, костер заново развели. На одном хворосте каши не сваришь, сам знаешь, да как назло сушняка в округе днем с огнем не сыскать. ― Игорь Васильевич глотнул меда и продолжил рассказ: ― Пошли мои приятели дерево сухое рубить, а как срубили, откуда неи возьмись рыцарь поганый объявился, да не один, со слугами. В сторонке он стоял, ждал, покуда березку облезлую свалят.
– И что дальше было?
– Лучше не спрашивай, ― купец потрогал шрам на лбу[6], ― я с тех пор, как в ту сторону еду, дровишки с собой завсегда беру. А потом, сынишка свистульку делал, я и сообразил, как приятное с полезным совместить.
– Кого чужого поймаю, ― правая рука Захара сжалась в кулак, ― кто деревья рубит, кнутом выпорю. Не знал я, что такие порядки у них заведены.
– Кто прошлое помянет, тому сам знаешь. Ну да ладно, пустое это. Ты мне скажи, откуда ковры у тебя, что на воротах висели? Лет пять назад я в Рязани бывал, бухарский купец свой товар распродавал, его ковры в треть величины твоих были. А он своим богом божился, что больше сажени в ширину не делают.
– Хороший ты человек, Игорь Васильевич. Тебе одному скажу, ― Захар выдержал паузу и вполголоса, чуть ли не на ухо сообщил тайну: ― Один ковер княжна распорядилась продать, ибо у нас их с завтрашнего дня начнут ткать. Механизмы заморские из самого Царьграда сегодня привезли, целых три сундука, большущие, что твоя телега. Во как.
– Так, может, я продать попробую? Чем черт не шутит? Прости Господи. А с навара я отстегну, ― и заговорщицким тоном добавил: ― В чурбаке привезу, никто знать не будет.
– Только княжну предупредить надо, без нее никак. Я уж похлопочу, да и ты не забудь.
В результате всех переговоров и тесных общений купца со старостой Самолвы, Игорь Васильевич, помимо мягких игрушек, повез в Юрьев[7], который последние двадцать лет по настоятельному требованию ливонцев обзывали Дерпт, громадного размера ковер. Проданное там из расчета три веса золота за один вес изделия шерстяное чудо вскоре сгорело от опрокинутой свечи во время богослужения. Но об этом событии пока никто из них и не догадывался.
Через четыре дня после моего посещения Самолвы туда со швабскими переселенцами наконец-то добрался Воинот. Совершенно обессиленные от долгого перехода люди чуть ли не валились на землю. Из двух дюжин повозок к концу пути добралось чуть больше половины. Несчастный случай на переправе, падеж скота, дорожные трудности, и уже на въезде, когда до площади перед домом старосты оставалось с полверсты, три возка просто развалились. Возглавлявший людей всадник слез с лошади и, подходя к Гюнтеру, низко поклонился.