Алтарь Эдема - стр. 4
Шаги снова приблизились. Над ними прозвучал резкий выкрик по-арабски:
– Кто там? Покажись! Та’ааль хнаа![5]
Макин прижал губы к уху брата.
– Оставайся здесь. Не высовывайся.
Потом затолкал Бари в самый угол и встал, подняв руки и сделав шаг назад.
– Я просто искал еду! – заикаясь, торопливо пролепетал он.
Пистолет все так же был нацелен на него.
– Давай-ка сюда, валад![6]
Макин подчинился. Подошел к дверце клетки и выскользнул наружу, держа руки поднятыми.
– Прошу, ахи. Лаа терми![7] – Он попытался перейти на английский, чтобы показать, что он не враг. – Не стрелять. Я не видеть… Я не знать…
Он мучительно подыскивал какой-нибудь аргумент, какие-нибудь слова, которые спасли бы его. На лице военного читалась смесь скорби и сожаления.
Он поднял пистолет выше со вполне очевидным безжалостным намерением.
Макин ощутил, как горячие слезы заструились по щекам.
Сквозь пелену слез он различил движение теней. Позади военного дверь от толчка изнутри со скрипом приоткрылась шире, и крупный темный силуэт, выскользнув оттуда, беззвучно устремился к мужчине сзади, низко пригибаясь и держась в тени, будто из страха перед светом. Макин лишь мельком разглядел маслянисто поблескивающую, мускулистую, поджарую и безволосую фигуру с глазами, пылающими яростью. Рассудок мальчика пытался постичь увиденное, но не сумел.
Вопль ужаса вызрел у него в груди.
Хотя страшилище не произвело ни звука, должно быть, военный ощутил укол тревоги. Обернулся в тот самый миг, когда чудище с пронзительным криком прыгнуло. Загрохотали выстрелы, но их заглушил свирепый вой, от которого у Макина прямо волосы встали дыбом.
Развернувшись, мальчик ринулся обратно в клетку.
– Бари! – Схватил братишку за руку и потащил прочь из клетки, подталкивая перед собой. – Йалла! Беги!
Чуть в стороне бились на земле человек и зверь. Слышались все новые выстрелы.
Сзади донесся топот тяжелых ботинок по дорожкам. С другой стороны парка бежали люди, слышались крики, перемежавшиеся с автоматной пальбой.
Не обращая внимания ни на что, Макин в безоглядном ужасе бежал через разбомбленный парк, даже не думая, что его может кто-нибудь увидеть. Он бежал и бежал, преследуемый воплями, которые будут терзать его в кошмарах всю жизнь.
Он не понимал, что произошло, но одно знал наверняка. Ему запомнились алчные глаза демона, сиявшие умом и коварством, горевшие бездымным пламенем.
Макин знал, кого видел. Тварь, называемую в Коране Шайтаном – родившуюся из Божьего пламени и проклятую за то, что не поклонилась Адаму.
Макин знал правду.
В конце концов дьявол пришел в Багдад.