Алмазы Таимбы - стр. 37

– Сиди уже, помощник. Опять промокнешь. Заболеешь, возись с тобой потом.

Вздохнув, Иван присмирел. Заболеть вовсе не хотелось, тем более что ближе к вечеру начало холодать, и он почувствовал, как ветерок всё глубже проникает под одёжку.

Наконец, укоренившаяся на травянистом грунте, метрах в двадцати от воды показалась следующая охотничья избушка. Лодка с заглушенным мотором медленно ткнулась в глинистый берег. Но выходить оба не спешили: в воде покачивалась вскрытая консервная банка. Тоня, не выпуская из поля зрения, казалось, нежилую избушку, выловила её. И тут же выбросила в траву с кратким комментарием:

– Те же самые варвары. Знакомый почерк.

Иван тоже присмотрелся к краю открытой банки, но ничего знакомого так и не увидел. Однако Тоне поверил с первого слова. Пока она не ошибалась.

Иван на всякий случай подтянул поближе мокрые сапоги, вдруг придётся срочно надевать, а Тоня положила на колени ружьё.

– Какие будут предложения? – Иван говорил шёпотом.

– Да ладно, можешь не шептать, если здесь кто есть, всё равно мотор слышали. Думаю, надо осмотреться. Похоже на то, что избушка пустая. Ночевать в палатке у меня желания нет. Ещё наночуемся. Да и тебе досушиться надо.

Иван скинул одеяло:

– Тогда пошли?

– Пошли. – Тоня перекинула ноги через борт.

– Подожди, я сапоги натяну.

Перед избушкой остановились, прислушиваясь. Обычные лесные звуки: скрип деревьев, шуршание листвы на вершинах покрасневших, словно девушки, услышавшие нескромное слово, осинок. Иван жестом показал, что он пойдёт первым. Кивнув, Тоня отступила в сторону, приклад ружья прижался к плечу. Но пока не целилась.

Дверь отворилась с лёгким скрипом. Пусто! Обернувшись, он мотнул головой, приглашая проводника подойти, и сам нырнул в тёмное нутро домика.

Опять на столе мусор, те же бычки, консерва. Что они тут ели? Ага, перловый суп. Но почему бы не выбросить куда-нибудь, не прикопать? Что за неуважение к людям? Похоже, те, которые устраивали беспорядок в домиках, думать о ком-нибудь, кроме себя, не приучены.

Печка, сложенная из камней, холодная. Золу, конечно, никто и не подумал вычистить.

Тоня заглянула в поддувало. Выпрямившись, вынесла вердикт:

– Топили давно. Никак не меньше двух дней, а может, и больше. Дом выстудился полностью.

Иван присел на голые доски топчана:

– Будем ночевать?

Тоня устало опустилась рядом:

– Думаю, рискнём. Дверь изнутри закроем, из лодки всё сюда перенесём. Похоже, ночью дождь будет. Палатка – не выход.

– Лады, давай порядок наводить, что ли?

– Давай. Только ты сиди и сапоги сними. Они же, поди, ледяные.