Алмазы Таимбы - стр. 34

За окном разливался яркий восход, весело тренькала незнакомая пичужка, второй топчан пустовал. «Ну что ж, надо будет поискать этот неведомый лик. Интересно, что за лик, на скале или где?» Почему-то он не сомневался в его существовании. Потянувшись, Иван тоже поспешил на улицу.

Костерок развели уже по обычаю, на улице, перед этим наведя порядок в домике. Иван вычистил буржуйку, а Тоня прибрала на столе и на топчанах. Выпив по кружке горячего чая с уже изрядно подсохшим хлебом, но не утратившим замечательного вкуса, пошагали к лодке. Отплыли от гостеприимной избушки, когда солнце краешком выплыло над порозовевшими верхушками деревьев.

Река парила, клубы тумана тянулись навстречу, обдавая сыростью и свежестью. Небо очистилось, голубые островки проглядывали в туманных разрывах, настраивая на мирный лад. Было прохладно, не больше десяти тепла, Иван кутался в бушлат, завистливо поглядывая на Тоню, похоже, ей совсем не холодно в энцефалитке. Бушлат у неё тоже есть, но пока в рюкзаке, свёрнутый.

Место причала к разорённой избушке миновали на скорости, провожая напряжёнными взглядами неуютный берег. Иван прислушался к себе. Неожиданно кольнуло дурное предчувствие и окрепло ощущение чужого взгляда. Стараясь не выдать ощущения, покосился на Тоню. Женщина тоже не отрывала глаз от замершего в утреннем полусне берега. Ветерок кинул на лоб прядь волос, и она, оторвавшись от наблюдения, закинула её назад.

Только дождавшись, когда лодка проскочит подозрительный участок, Иван позволил себе расслабиться. Глубоко вздохнув, он снова уставился вперёд по ходу движения. Мысли потекли размеренно и спокойно. Вновь захотелось помечтать, как он будет тратить заработанные в походе деньги. Удержал себя от фантазий лишь неимоверным волевым усилием. «Лучше не думать заранее, это ж как делить шкуру неубитого медведя. Лучше полюбоваться тайгой». Хорошо бы, безлюдной. Узкая Таимба продолжала вилять, словно её рисовал младенец, которому сунули в руку ручку и подставили листок бумаги. Он решил, что не будет говорить Тоне о своих подозрениях, тем более что все они непонятно на чём основаны. Ну, показалось ему. Так, может, эта мнительность сыграла с ним злую шутку. Или он подсознательно сам настроил себя на тревогу. В любом случае пока одни домыслы. Не хватало ещё на насмешку нарваться.

Часа через три река резко обмелела, и Ивану пришлось снова взяться за опостылевший шест. После десятка толканий почувствовал, что начал согреваться, а то, пока сидел на носу, продрог: стылый ветер пробирал насквозь. Туман давно растаял, но от реки по-прежнему тянуло сырым холодом. Берег пошёл крутой и неприступный, высоченные овражные края нависали над шумливой водой. По правой стороне лиственницы сменились мрачным, непролазным ельником, по левой тянулся березняк, скорей всего поднявшийся после пожарища. И с обеих сторон поднимались вдалеке холмы, заросшие лесом, а их верхушки подпирали хмурые небеса.