Алмазы Таимбы - стр. 13
Когда Иван вышел из угловой комнатки, где его разместили на ночлег, на кухне уже собрались все. Пахло свежевыпеченным хлебом и заваренными травами.
Поздоровавшись, присел за стол. Николай Алексеевич, отодвинув пустую чашку, упёр строгий взгляд в дочку:
– Ну что, Антонина, не передумала? – пальцы пробарабанили по столу незнакомый мотив.
Тоня поправила непослушную чёлку:
– Пап, ты как на войну отправляешь. Погляди лучше свою карту с избушками по рекам, я себе план набросаю.
– Ну, раз такая упёртая, тогда так. Короче, возьмёте лодку Обушку[1], она лёгкая. Пойдёте по Тунгуске на «Вихре»[2]. Он помощнее будет, глубины здесь должно хватить. У него «сапог» почти метр, для Тунгуски сгодится. «Ветерок»[3] двенадцатый с собой возьмёте. На нём по Таимбе сподручней будет. Там вам скорости ни к чему. Негде там разгоняться. Потихонечку не спеша и пойдёте вверх по Таимбе, а до её устья я вас провожу. Там заберу у вас «Вихрь», чтоб вы с ним не таскались. Он вам там без надобности. Ну что расселись? Иван, чай попил? – дождавшись кивка, поднялся. – Время идёт, а дел ещё полно.
Солнце, выглянув с утра пораньше, вскоре укрылось за пробегающей тучкой, и на улице будто снова похолодало. Иван поёжился: «Может, чуть больше нуля. И это август!»
В багажник старенькой «Нивы» загрузили канистры с бензином. Рядом пристроили два лодочных мотора. Тележку с лодкой взяли на прицеп. Лесник старался не показывать боли в спине, но нет-нет да хмурился и по лицу разбегались морщинки. Садился за руль осторожно, с трудом закинув ноги через порог.
Наталья, суетясь, в последний момент сунула дочке свёрток со свежеиспечённым хлебом. Молчком чмокнула, рука поднялась вслед, и крест благословил экспедицию.
Покачиваясь и погромыхивая, выехали со двора.
На берегу у самой воды людей встречала лодка Николая с задранным мотором. Красная, как наливное яблоко. Иван, чувствуя нервное возбуждение, шустро выпрыгнул из салона. «Надо же, и мотор не убирают. Видать, воровать тут не принято». На боку лодки бросалось в глаза обведённое свежей краской название «Крым».
Николай смахнул ладонью выступившую на бортах изморось. Трава берега тоже светлела свежей белизной. Изморось отложилась и на тёмных досках пирса. Ночью, похоже, морозец наведывался. Он ещё молодой, по аналогии с человеком, безусый юнец, потому сил у него пока немного. Но растёт быстро, не успеешь сентябрь встретить, как этот юнец в молодого мужчину превратится, а там уже и Морозом Ивановичем назовут.
По очереди спустили на воду «Обушку» и «Крым». Николай, не торопясь, залез в каждую. Постоял, покачивая и внимательно разглядывая дно.