Алмазный фонд Политбюро - стр. 74

– От тебя ли я это слышу, Григорий? Ты же сам захаживаешь к нему на огонек, да и супруга твоя на Кронверском частая гостья. Насколько я знаю, ни одни посиделки с чаепитием, что устраивает Андреева, без твоей Златы не обходятся. Или, может, я ошибаюсь? – не без ехидства в голосе поинтересовалась она.

– Да нет, вроде бы как не ошибаешься, – пробурчал Зиновьев, – только ты одно запомни: я не по своей воле в этот дом на Кронверском хожу, а по наказу Ильича. Это он лично перед отъездом в Москву просил меня не забывать нашего буревестника революции и помогать ему по мере сил и возможностей.

– Чтобы крылья не обвисли?

– Пожалуй, что и так.

– И ты, насколько я знаю, ему сильно помогаешь, – вновь не удержалась, чтобы не съязвить Варвара Николаевна.

– Ну, насколько это в моих силах, – хмыкнул Зиновьев. – Помогал бы и больше, да боюсь, что он меня окончательно возненавидит.

– А ты не бойся, помогай, – напутствовала его Яковлева, – революция и гражданская война все спишут.

Она покосилась краем глаза на Зиновьева, словно проверяла его реакцию на свои слова, и уже чисто по-женски поинтересовалась:

– Кстати, давно хотела у тебя спросить: ты только ему одному помогаешь или же и его бабам? Я имею в виду урожденную графиню Закревскую, по мужу – Бенкендорф, а также Варьку Шайкевич, жену его дружка Тихонова, а? Насколько я знаю, с Шайкевич наш буревестник революции уже в открытую живет, а с этой сучкой Бенкендорф пока что втихую, от людских глаз подальше.

– О-о-о, – с удивлением протянул Зиновьев, – да ты лучше меня осведомлена о его похождениях.

– Да уж недаром хлеб едим, – не стала отрицать Варвара Николаевна и уже с долей горечи в голосе добавила: – Жалко, что в Москву отбываю. Ильич уже вторую телеграмму прислал, требует немедленного выезда.

– М-да, чуток бы попозже, – пробормотал Зиновьев, – мне тебя сильно не будет хватать. – И тут же спохватился вопросом: – Уже известно, что тебе Ильич в Москве предложит?

– Ну а как же без этого? С двадцатого февраля назначена членом коллегии Наркомпрода.

Григорий Евсеевич не мог не обратить внимания, что эти слова она произнесла без особой радости в голосе.

– Что, Ильич вспомнил твои заслуги, когда ты комиссарила в продотрядах и маузером выбивала из крестьян хлебушек? – хмыкнул Зиновьев, знавший о «революционных методах» Яковлевой, которая в своей жестокости переплевывала даже белогвардейскую контрразведку.

– Выходит, что так, – не стала отрицать Варвара Николаевна. – В отличие от многих он ценит старые кадры и знает, кого куда лучше поставить.

– Да, этого у него не отнять, – согласился Зиновьев, – кстати, тебе уже известно, кто остается вместо тебя?