Алмазный фонд Политбюро - стр. 6
Надо было что-то срочно предпринимать, и после мучительных размышлений Одье принял единственно правильное, как ему казалось, решение.
Не очень-то доверяя телефонной связи и особенно «телефонным барышням», которые имели возможность прослушать любой разговор, он накинул на плечи пальто, предупредил помощника, чтобы тот никуда не отлучался, и вскоре звонил в массивную дверь старинного красивого дома, в котором расположилось посольство Норвегии.
С послом Норвегии он был знаком не один год, все это время они были в дружеских отношениях, и Одье даже не сомневался, что Мартин Андерсен, воспитанный в духе доброго старого света, не только поймет его, но и поможет в столь трудную минуту. И не ошибся в ожидании.
Вкратце рассказав коллеге по дипломатическому корпусу о своих проблемах, он спросил, может ли он перевезти на временное хранение в норвежское посольство как свои чемоданы с вещами, так и те, что оставил ему Карл.
– «Временное хранение» – это как долго? – уточнил Андерсен, и чтобы хоть как-то скрасить не совсем корректный вопрос, счел нужным пояснить: – Ты же сам знаешь, что за времена настали в России. Сегодня Ульянов подписывает декрет о защите прав представителей дипломатический миссий, а завтра, тем более после попытки покушения на его жизнь, он может подписать совершенно обратное.
Он явно заводился, и его уже невозможно было остановить:
– Причем, заметь, все эти декреты будут носить настолько р-р-революционный окрас, что им будут аплодировать все те, кто принял революцию. Мол, армии рабочих и крестьян нужны винтовки и пулеметы, много пулеметов, а чтобы их купить, нужны деньги, деньги и еще раз деньги, а это… – Он усмехнулся кривой, вымученной усмешкой и уже чуть тише закончил: – Короче, «грабь награбленное».
– Мне ли этого не знать. И если я еще вчера мог доверять правительству Ленина, то после Заявления Наркомата по Иностранным делам, которое мы получили в ответ на нашу Ноту…
Они оба понимали, о чем идет речь, и в кабинете посла зависло тягостное молчание, которое прервал Одье:
– А насчет того, «как долго» … Думаю, не далее, как к Рождеству вывезу в Европу все вещи.
– Ну, два месяца – это не разговор, – разрешил посол, – хоть сегодня привози.
В дом на Большой Морской Одье вернулся с чувством глубочайшего удовлетворения, теперь-то он был спокоен за сохранность того богатства, что доверил ему Фаберже. Он уж было собирался нырнуть в постель, как его потревожил телефонный звонок из Смольного. Звонил помощник председателя Петросовета Золотарев:
– Господин посол, имею честь передать вам личное приглашение Григория Евсеевича на поездку по участкам Северо-Западного региона, где Красная Армия сумела-таки остановить наступление Юденича на Петроград.